– Так ты уже тогда все понял?! – с обидой спросил его Воронов.

– Не хотел срывать штабной замысел подполковника Бекетова. Он ведь строился на вере десантников в правдивость легенды о заброске в тыл группы диверсантов, снабженной рацией, – вновь перевел капитан взгляд на Валерию.

– Извините, забыл представить, – только теперь «вспомнил» о стоявшей чуть позади него девушке подполковник. – Перед вами одна из лучших наших десантных радисток, и не только радисток, – лейтенант Валерия Лозовская. По-моему, вы уже немного знакомы, а, капитан?

– Извините, впервые вижу.

– Значит, показалось. Бывает, – спокойно отреагировал подполковник. – Не исключено, что в ваши южные края отправим, уже в виде инструктора.

Гродов прошелся по девушке взглядом так, словно и в самом деле видел ее впервые, и почти разочарованно пожал плечами.

– Знать бы, где к тому времени окажусь я сам…

– Тоже верное замечание.

Самолет появился так внезапно, словно вынырнул из самой гущи бора. Описав круг, он уселся на поляне рядом с офицерами.

– Диверсионное десантирование на «вражеский» аэродром будете осуществлять только вы, капитан Гродов. – Объяснил Бекетов, указывая рукой радистке в сторону машины. – На сей раз в одиночку. Считайте это своим зачетным прыжком.

– В принципе, я могла бы прыгнуть вместе с товарищем капитаном, – наконец-то прорезался голос у радистки.

– Уже сказано было: прыжок одиночный, зачетный, – отчеканил Бекетов, а выдержав небольшую паузу, объяснил: – Опасаюсь, как бы после такого совместного десантирования вас потом не пришлось долго искать по окрестным лесам.

– Уж не намекаете ли вы на то, что мы собираемся бежать от вас? – с легкой долей игривости поинтересовалась Валерия.

– А кто вас знает?! Может, и собираетесь. Не зря же всех вас полковник Мытищин именует не иначе, как «вояками Тутанхамона двенадцатого».

Во время этого прыжка Гродова роль «благотворительного десантного пинка» сыграл возрожденный им в памяти взгляд радистки, под которым капитан готов был шагнуть за борт самолета даже без парашюта.

Уже дергая за спасительное кольцо, Дмитрий успел заметить, что, подхваченный мощным потоком воздуха, он несется прямо на огромное, охваченное предзакатным пламенем солнце. «Нет, это пока еще не то пламя, на котором тебе суждено полыхать, капитан!» – напророчил себе новопосвященный десантник.

Не по-армейски располневший штандартенфюрер фон Кренц поражал своими чертами лица. Несоразмерно выпяченный угловатый лоб, надбровные дуги, нос, губы, скулы – все удивляло своими размерами и своей первозданной неотесанностью. Он был похож на статую Гаргантюа, очертания которой мастер поначалу основательно наметил, а затем вдруг, разочаровавшись в своем замысле, так и оставил в виде гранитной заготовки.

– У вас, обер-лейтенант Крамольников, всего семь дней для того, чтобы надышаться воздухом свободы, забыть о повседневной опасности и вдохновиться перед новым рейдом, на сей раз – в предфронтовую полосу. – Движением фокусника, расстилающим перед зрителями скатерть-самобранку, штандартенфюрер развернул перед поручиком карту юга Украины и Молдавии. – В духе, так сказать, откровенной фронтовой авантюры.

С момента появления в каюте фон Кренца бригадефюрер решил довольствоваться молчаливой ролью случайного присутствующего. Вот только и сам штандартенфюрер, и поручик так и не смогли ни избавиться от его иронически оценивающего взгляда, ни демонстративно проигнорировать его.

– Десантирование будет производиться вот здесь, – указал он пальцем на точку, к северо-западу от Балты, которая до недавнего времени была столицей Молдавской автономии, – в районе Савранского леса. Если верить этой карте, южнее сколько-нибудь больших лесов уже нет.

– Проверено: дальше – голые степи. Тем не менее хотелось бы оказаться в районе балтских лесов в мундире и с документами не лесничего, а, на худой конец, милиционера, чья форменная одежда воспринимается в Совдепии с глубоким почитанием, или же – что еще внушительнее – офицера НКВД.

Штандартенфюрер тут же намерен был оспорить это желание, но запнулся на полуслове. Такого властного диктата он не ожидал. До сих пор агенты, с которыми ему приходилось работать, покорно принимали ту легенду, которую им навязывали режиссеры из разведывательно-диверсионного отдела РСХА.

– Вообще, мы намерены были забросить вас в гражданской одежде и с документами директора некоего поселкового Дома культуры. Учитывали, что эта должность соответствует вашей артистической натуре, а главное, не представляет никакого интереса ни для милиции, ни для НКВД.

– Прикажите срочно подыскать в «костюмерной» разведки или пошить мундир с погонами капитана милиции. Удостоверение личности на этот чин у меня есть. Причем абсолютно надежное.

Кренц вопросительно взглянул на бригадефюрера. Тот едва заметно кивнул и произнес:

– Только учитывая особую важность операции…

– Принимается, о мундире мы позаботимся, – согласился штандартенфюрер с плохо скрываемым раздражением. – Сегодня же этим займется наш специалист по экипировке агентов. Не исключено, что мы действительно экипируем вас как офицеров НКВД. Что уж тут размениваться на офицеров милиции? Но в таком случае легенду вы разрабатываете сами.

– Я всегда разрабатывал их сам, в вольной артистической интерпретации.

– Мне сказали, что у вас есть опыт полетов на планерах. Это соответствует действительности?

– В румынской разведшколе доставка и десантирование агентов на планерах входили в список обязательных дисциплин. Наряду с переброской на воздушных шарах, которые, увы, мало поддаются пилотированию.

– И на воздушных шарах?! – вновь удивленно взглянул фон Кренц на бригадефюрера.

– Вид транспорта еще предстоит определить, – ушел тот от прямого ответа. – Не исключено, что вас могут забросить со стороны моря.

– Многое зависит от того, какова цель этого рейда, – подсказал поручик.

– Самая быстрая и точная выброска обычно осуществляется из самолета, но она же – и самая шумная, а значит, демаскирующая, – молвил штандартенфюрер.

– Однако мне точно известно, – заметил поручик, – что красноармейские части получили приказ огонь по воздушным целям не открывать, дабы не провоцировать военный конфликт с Германией. Все воздушные нарушения границы должны истолковываться местными командирами как провокации, на которые не следует поддаваться. Причем не поддаваться под угрозой трибунала.

– Действительно, ни одной воздушной или зенитной атаки русских в последнее время осуществлено не было, – признал барон фон Гравс.

– В таком случае воздушный бросок некоего самолета-нарушителя над территорией Молдавии, от Прута до Днестра, будет воспринят как еще одна провокация, – попытался подытожить штандартенфюрер. – А лесной массив в районе Балты, – постучал он пальцем по карте, – совсем рядом с Днестром. – Впрочем, детали десантирования мы еще обсудим с авиаторами. А теперь о самом задании. Ваша группа будет состоять из трех агентов, во главе с вами, четвертым.