сборника дает мне козырь для победы в битве против самовластия и злоупотребления. После небольшого вступления об основах государства первая статья кодифицирует обязанности полицейского: призывает его к верности государству, к порядочности и честности. Читаю вслух, педантичным тоном, так, как учитель читает урок ученикам. Потом вытаскиваю из рюкзака коробку сигар и предлагаю ее офицеру: это последний ход в шахматной партии, длившейся почти час. Спрашиваю, могу ли я ехать.

Получив разрешение, вскакиваю в седло и еду в Сигири. Еду и ликую и хвалю сам себя: я становлюсь действительно молодцом и с успехом выпутываюсь из таких ситуаций, где другие полезли бы в бутылку, а может и похуже того. Очень жарко, проезжаю еще километров двадцать, потом останавливаюсь в тени дерева перекусить. В сегодняшнем меню предусмотрены мясные консервы, хлеб, два манго и досыта – кешью.

Уже долгое время я еду по дороге, идущей параллельно реке Нигер, и любуюсь изумительными видами – их я не забуду никогда.

Уже не видно каменных домов с крышами из листового проката – только маленькие или большие деревни с хижинами, покрытыми соломой: передо мной черная Африка, та самая, какой я ее увидел в книгах и какой часто воображал.

До Сигири осталось всего ничего: солнце стоит еще высоко над горизонтом, но жара спала, и путешествовать приятно. Я уже знаю, где заночую, краткий путеводитель по Западной Африке советует мне отель de la Paix. Это меня успокаивает и приводит в хорошее настроение. Но, как я уже говорил, в Африке всегда найдется что-нибудь, чтобы испортить тебе праздник в самую неожиданную минуту.

В десяти километрах от Сигири на еще одном полицейском блокпосту меня снова останавливают. Не успеваю и ноги на землю поставить, как уже буквально окружен десятком военных, среди которых две женщины. Я чувствую себя жертвой, выслеженной стаей гиеновидных собак. Командир группы, двухметровый гигант, дотошно проверяет мои документы, которые я ему передаю. Начинается перетягивание каната. Первым делом главный заявляет, что водительское удостоверение просрочено; с иронической улыбкой на губах отвечаю, что прочитанное им – дата выдачи. Если заглянет вовнутрь, то увидит дату обновления. Срок действия моих прав закончится в 2011 году. Военный проверяет книжечку вакцинации против желтой лихорадки и заявляет, что я нахожусь в противозаконной ситуации, потому что в момент въезда в Гвинею не предоставил эту книжечку служащему на границе, чтобы тот сделал отметку о подтверждении санитарного свидетельства. Уточняю, что отметку в эту книжечку на границе ставить не надо, потому что имеется отметка из офиса санитарной службы о том, что все необходимые прививки сделаны.

Пока военный ищет еще какую-нибудь придирку, чтобы поставить меня в затруднительное положение, к блокпосту подъезжает и останавливается прямо напротив нас сверкающий внедорожник. Пассажир на переднем сиденье опускает стекло и спрашивает военных, что происходит. Все вскакивают по стойке смирно, особенно гигант – кажется, ему так и хочется спрятаться у меня за спиной. Должно быть, пассажир в штатском – военный в высоком чине, судя по выражению авторитарности на его лице и безапелляционному тону голоса. Наши взгляды встречаются, и господин спрашивает, нет ли у меня проблем. Отвечаю, что нет – обычный контроль документов, но тот понимает, что-то не так, и приказывает немедленно отпустить меня. Дожидается, пока мне вернут документы, говорит, что хочет увидеть мой отъезд, и желает счастливого пути.

Чтобы попасть в отель de la Paix, я должен проехать через большие и пришедшие в упадок деревянные ворота. Они, если я правильно интерпретирую маленькие пятна оставшейся краски, некогда были цвета ореха. По убожеству интерьер отеля ничуть не лучше ворот. По всему периметру маленького прямоугольного дворика, метров сто квадратных, проходит балюстрада, за ней бежит узкий коридор, в который открываются комнаты гостей. Вдоль балюстрады, прерывая ее, на равном расстоянии друг от друга располагаются колонны, на них опирается коридор верхнего этажа. Номер пять, выбранный лично мной и сочтенный лучшим, вполне соответствует угнетающей атмосфере всего отеля. Водопровода нет, душ и туалет находятся в конце коридора, прямо рядом со входом в отель. Но я не собираюсь так уж сильно жаловаться – мне тут надо перебиться всего одну ночь.

Моюсь, уже привычно поливая себя из ведра. Съедаю баночку сардин и банан, оставляя до лучших времен возможность поесть нормально. Жаркий день меня вымотал, и я укладываюсь спать рано.

Набрасываю на кровать непромокаемое полотнище, надувной матрас и спальный мешок. Прежде чем выключить свет, разделываюсь с выползающими непонятно откуда тараканами – не хочется, чтобы ночью они ползали по мне. Я в постели уже больше часа и никак не могу заснуть.

Хозяин отеля слушает африканскую музыку – она запредельно громко разносится из усилителя в виде трубы. Голос певца и аккомпанемент смешиваются с гулом усилителя, производя разрушительное воздействие на мои уши. Я стараюсь не думать об этом, и, по совести говоря, еще рано, чтобы и другие укладывались спать. Однако, вскоре, несмотря на шум, убаюканный мыслями, я все же засыпаю. Около полуночи неожиданно просыпаюсь: хозяин отеля так увеличил громкость, что музыка стала действительно невыносимой. Я, вне себя от злости, натягиваю брюки и отправляюсь искать хозяина, но его нет в своей комнате. Ворота, выходящие на улицу, открыты. Высовываю голову и вижу: он сидит, наслаждаясь вечерней прохладой вместе с другими людьми. Интересуюсь, не собирается ли он со своей адской музыкой заставить меня бодрствовать всю ночь. Он многократно извиняется и идет выключить радио. Возвращаюсь в комнату; какие-то голоса, смеющиеся и шутливые, помогают мне скользнуть постепенно в глубокий сон до шести утра.

От Сигири до Бамако двести десять километров, после полудня я должен бы добраться до цели, если обойдется без происшествий и если на пограничных постах не будет осложнений.

Два часа в дороге, и я уже на таможне в Куремале. При каждом пересечении границы надо пройти шесть таможенных процедур – три на выезде и три на въезде. Если все идет гладко, то за час успеваешь разделаться. Но если толпа, если возникают какие-то проблемы, если таможенники принимают тебя за курицу, которую надо ощипать, то можно потерять и целый день. У меня, должен признаться, все пока получалось гладко. То, что я сидел в седле Веспы, вызывало по отношению ко мне симпатию, сердечность, а иногда даже и веселье. Еще лучше дело прошло в Куремале: хватило тридцати минут для завершения всех дел на таможне. Проезжаю сто двадцать семь оставшихся километров чуть больше чем за три часа, через деревни Нарена, Сиби, и добираюсь до Бамако. Покупаю сим-карту для ноутбука, чтобы пользоваться