Адвокатом Киннеаров был Джулиан Прист, который начал с того, что предложил Гордону Стюарту, главной звезде среди свидетелей со стороны истца, рассказать о первых статьях, где описывались подобные случаи. Стюарт рассказал о статье 1933 года, где говорилось о двух копенгагенских детях, внезапно умерших после прививки. Об исследовании Байерса и Молла, сообщивших о 15 детях, у которых вакцина от коклюша вызвала необратимые поражения организма. О статье Юстуса Стрёма из Швеции, где говорилось, что вакцина приводит к пожизненной инвалидности у одного ребенка на 36 000 – это гораздо больше, чем у одного на 100 000 по данным Дэвида Миллера. Стюарт заключил: “Как бы тщательно ни была приготовлена вакцина, невозможно избежать попадания в нее токсичных веществ”[139].

В деле Киннеара было два серьезных упущения. Во-первых, показания матери расходились с историей болезни. Мать Джонни заявила, что судороги у ее сына начались через семь часов после прививки АКДС. Однако в истории болезни значилось, что первый судорожный припадок у Джонни случился не через семь часов, а через пять месяцев[140]. Отрицать это противоречие было невозможно, и судья Стюарт-Смит был вынужден сказать: “Показания матери были очень важны для установления времени возникновения симптомов, которые, как она сообщила, проявились очень скоро после вакцинации. К сожалению, она говорила неправду. И это было очевидно всем, в том числе и советникам истицы”[141].

Второй проблемой стал собственно Гордон Стюарт. Процесс Киннеара подорвал репутацию многих, но его – в особенности. Во время суда Стюарт постоянно перевирал подробности исследования Дэвида Миллера[142]. Однако сильнее всего он опозорился, когда говорил о другом исследовании. Стюарт заявил: “Левайн и Венк описывают сверхострый аллергический энцефаломиелит у детей, чувствительность которых, видимо, была повышена из-за предыдущей дозы вакцины от коклюша”[143]. Энтони Мачин, юрист из Wellcome Foundation, спросил Стюарта:

– Помните ли вы что-то о возрасте этих детей?

– Нет, наизусть не помню, – ответил Стюарт.

– А об их этнической принадлежности? – напирал Мачин.

– Нет, не помню, – сказал Стюарт. – Точно знаю, что это было американское исследование.

Тогда Мачин вручил Стюарту статью, тот проглядел ее – и в смущении посмотрел на Мачина. И извинился за ошибку[144]. Исследование проводилось не на детях, а на крысах. Этот промах полностью свел на нет участие Гордона Стюарта в обличении вакцины против коклюша. В дальнейшем ходе процесса он был признан “нежелательным свидетелем”[145]. Хотя процесс Киннеара длился 39 дней и на нем выступало множество свидетелей, а государству он обошелся в 1 000 000 фунтов стерлингов судебных издержек, никакого вердикта вынесено не было.

Между тем, поток исков не заканчивался.

Процесс, положивший конец всем разбирательствам по поводу вакцины против коклюша в Англии, начался 1 февраля 1988 года. Вел его снова лорд-судья Мюррей Стюарт-Смит. Истицей была Сьюзен Лавдей, умственно отсталая семнадцатилетняя девушка, жившая в городе Брэдфорд-на-Эйвоне в Уилшире. История Сьюзен была похожей на остальные[146]. В 1971 году Джордж Рентон, врач Сьюзен, ввел ей первую дозу АКДС, после чего у Сьюзен “поднялась высокая температура, возникло местное раздражение, девочка стала сонной, но очень много плакала”. Мать Сьюзен заметила, что девочка не так оживлена, как обычно, и у нее “что-то с глазом”. Год спустя Рентон ввел Сьюзен вторую дозу АКДС. На этот раз “у нее была похожая реакция, она плакала всю ночь”. Через месяц девочку показали другому педиатру, который заметил, что она выглядит “довольно странной и вялой”. Затем Рентон в третий раз ввел ей вакцину АКДС. Ко времени суда у Сьюзен была тяжелая задержка в развитии[147].

Дело Лавдей было основным в групповом иске, в который входили 200 других детей с похожими историями. Большинство из них нашла и привлекла к разбирательству Розмари Фокс, глава Британской ассоциации родителей детей, пострадавших от прививок. Увы, как и в случае Джонни Киннеара, при ближайшем рассмотрении в истории Сьюзен Лавдей обнаружились подробности, из-за которых все дело рассыпалось. И неудивительно. Более того, когда Розмари Фокс разослала анкеты, чтобы найти детей, пострадавших от прививок, она поначалу отсеяла историю Лавдей как маловероятную. Даже Гордон Стюарт, ярый обличитель вакцины против коклюша, признал: “Она пострадала не от прививки. Все началось раньше”[148].

Стюарт-Смит усвоил урок предыдущего процесса. Он не просто изучил сильные стороны иска Лавдей, чтобы разобраться, действительно ли это случай осложнений после прививки, но и решил разбить процесс на две части. В ходе первой предполагалось установить, действительно ли вакцина против коклюша способна привести к необратимому ущербу для здоровья. Если бы ответ был утвердительным, вторая часть была бы посвящена выявлению тех, кому положена компенсация. Компания Wellcome Foundation вызвалась добровольно участвовать в процессе, как и в деле Киннеара. Она хотела разобраться, на каких данных Дэвид Миллер основал свои выводы, и увидеть истории болезней детей, якобы пострадавших от вакцины против коклюша.