– Это мы еще посмотрим, – проворчала я, но боевого задора заметно поубавилось, едва я в очередной раз задалась вопросом: что делать дальше? Перво-наперво вернуться домой и взять машину, в тепле и сухости мозги заработают лучше. Тут взгляд мой упал на девицу в шубе из голубой норки, она стояла возле «Мерседеса» с поднятым капотом и с недоумением разглядывала недра машины. «Как много на свете замечательных вещей, без которых я прекрасно обхожусь», – с удовлетворением подумала я и зашагала к троллейбусной остановке.

Тут и объявилась сестрица. Мобильный отчаянно трезвонил, пока я искала его в сумке.

– У меня новая стрижка, – похвасталась я.

– Поздравляю. Дворник в настоящее время живет у своего брата, а тот, в свою очередь, у мадам по фамилии Климова. Адрес и телефон сейчас сброшу. – Агатка отключилась, а я зашагала веселее. Эсэмэска пришла незамедлительно. Жила мадам Климова на Подбельского, это совсем недалеко отсюда. Бизнес-леди в такое время положено трудиться… Может, и хорошо, что я ее не застану, главное, чтобы бывший дворник оказался на месте.

Тут я вспомнила, что по-русски он говорит скверно. Где же я сейчас переводчика найду? Переводчиком мог стать брат, но ему положено быть при машине, а машина там, где бизнес-леди.

Сомневаясь в успехе своей затеи, я тем не менее двигала в сторону улицы Подбельского и вскоре увидела нужный мне дом. Еще лет пять назад дома на Подбельского были сплошь старинными, построенными в XIX веке, первый этаж каменный, второй – деревянный. Типичная мещанская застройка того времени. Вековые липы, кованые козырьки над дверями… прогуляться здесь одно удовольствие. Теперь старые дома потихоньку исчезали и появлялись новые. Одним из таких домов и оказался дом под номером двадцать пять. Двухэтажный особняк с мансардой, кованый козырек тоже имелся. Земля тут на вес золота, тротуар узкий, забор не поставишь, но он все-таки был, почти вплотную к дому, невысокий, из железных прутьев. Прямо напротив двустворчатой дубовой двери калитка с переговорным устройством.

Я нажала кнопку вызова, заподозрив, что наша встреча с гражданином Ташмухамедовым не состоится.

– Вам кого? – поинтересовался женский голос.

– Простите, я ищу Арсалана Ташмухамедова.

Долгая пауза. Я топталась рядом с калиткой, совсем уж собралась звонить вторично и тут услышала:

– Что вам надо? – Голос женский, но ничего общего с предыдущим не имел. Звучал он, кстати, очень сердито, впрочем, и первая дама особой приветливостью похвастать не могла.

– Я по поручению адвоката Завьяловой, хочу встретиться…

– Мне не нужен адвокат, – отрезала мадам, но вдруг интонация изменилась, в голосе появилась настороженность. – Это какая Завьялова, дочка Константина Викторовича?

«Вот что значит быть представителем славной фамилии», – подумала я удовлетворенно и ответила:

– Да, Агата Константиновна.

Вновь пауза.

– Заходите, – услышала я. Щелчок – и калитка открылась, а вслед за этим распахнулась створка дубовой двери. Пожилая женщина стояла на пороге, ожидая, когда я подойду.

Пока я гадала, является ли она хозяйкой дома, тетка взяла у меня из рук пальто и молча кивнула в глубь коридора. Я стянула сапоги и, не дождавшись тапочек, поспешила в ту сторону.

Путь мой лежал в просторную гостиную с огромной хрустальной люстрой, лепниной и диванами красного бархата. На одном таком диване сидела женщина со светло-пепельными волосами, уложенными в замысловатую прическу. Гладкое лицо, лишенное выражения, точно передо мной не женщина, а кукла, хотя кукла, безусловно, красивая. Бывший сказал, ей за пятьдесят, в это было невозможно поверить, но и приблизительный возраст я назвать затруднялась. В общем, красивая кукла без возраста.

Тут она заговорила, и от красоты ничего не осталось, лицо свезло на сторону, как у парализованной. Может, недавний инсульт, но, скорее всего, неудачная пластическая операция.

– Слушаю вас, – сказала Климова, кивнув на соседний диван. Врать ей бессмысленно, это я поняла сразу, оттого и объяснила цель своего визита – коротко и по возможности правдиво. – Значит, Одинцов теперь ваш клиент? Что-то рано он забеспокоился. Или есть причина? – Я приветливо улыбнулась. – Знаю, знаю, адвокатская этика и все такое… Если хотите знать, его женушка не была такой уж безгрешной.

– Что за грехи за ней водились? – спросила я со всей возможной серьезностью.

– Грехи не грехи, но та еще штучка. Любила валяться на веранде в одном купальнике.

– Что в этом особенного? Принимала солнечные ванны.

– Конечно, в ноябре месяце солнце у нас жарит вовсю, одно слово, Мальдивы. Знала ведь, что этот дурачок за ней подглядывал, нарочно его дразнила. Лежит в шезлонге, ноги задрав, а он и рад глаза пялить. За свою глупость чуть в тюрьму не отправился.

– Я могу с ним поговорить?

– Не вижу необходимости.

– Задам несколько вопросов, только и всего, – не отставала я.

– Каких вопросов?

– Например, как часто он наблюдал за Ириной. Возможно, он что-то заметил в то утро…

– Титьки ее он заметил, – фыркнула Климова. – Я же сказала, она его нарочно дразнила. Дураку двадцать два года, жил, считай, взаперти. А тут баба почти голая перед глазами.

– Они разговаривали?

– Если она знала таджикский – может быть, – съязвила Климова. – В то утро она тоже солнечные ванны принимала, но недолго, ушла в дом, дверь в комнату оставила открытой и штору не задернула. А он, видно, удовольствие не успел получить и подошел поближе, вторую серию досматривать. Она халатик надеть забыла, так и разгуливала. Потом от своего стриптиза устала и его шуганула. Он и побрел себе с метлой в обнимку. Вот и все. Девку он не убивал, у него алиби, так что не трудитесь на него чужой грех вешать.

– Он живет в вашем доме?

– Нет, уехал к брату в Псков. Адреса не знаю, да и сомневаюсь, что адрес есть.

– Но родственники, наверное, знают, как его найти?

– Если вы о моем шофере, так он был рад от брата избавиться. Пусть теперь другие за этим олухом смотрят. Наталья вас проводит, – закончила Климова.

Тут же появилась женщина, встретившая меня возле дверей. Мрачно кивнула, сложив руки на груди.

– Спасибо, – сказала я.

Если ту часть ее рассказа, что касалась Ирины, и можно с некоторой оговоркой принять к сведению, то последнее утверждение мадам Климовой было явным враньем. Говорила она уверенно, но меня не убедила. Что ж, в ловкости ей не откажешь: известную фамилию уважила и ничего толкового не сообщила.

Я наклонилась застегнуть сапоги, Наталья держала мое пальто в руках и вдруг шепнула:

– Врет она все. Здесь он.

Любовь и преданность прислуги дамочка завоевать не смогла, что не удивило.