И я не умею с таким бороться. Когда настолько хочется прижаться, обнять за торс. Пожаловаться на жизнь и всех. Таграну на него самого пожаловаться и сказать, что я все ещё беременна.

— Мышка, — голос мужчины становится ниже, более раскатистым и бархатным. Он будто очаровывает меня. — Я соскучился по тебе.

И мне кажется, что если я ничего не скажу, то сейчас Тигран поцелует меня.

А не могу произнести и слова.

Ладонь Тиграна скользит по моему лицу. Мягко надавливает, ласкает. Даже на каблуках я все ещё ниже его, такая хрупкая и маленькая. А Тигран… Он…

Приближается, дает возможность рассмотреть мелкие морщинки возле глаз. Мужчина старше меня в два раза, он взрослый, уверенный. А я рядом с ним всегда мелкая и глупая.

Замираю, задыхаюсь. Мозги просто отключатся, стоит посмотреть в его глаза. У меня никогда не получалось бороться, держать себя в руках. Превращалась в напуганную мышку, которая очень ждала следующего шага.

— Скажи, что тоже скучала по мне, Лан, — его шепот похож на пытку. Разрезает всю защиту, глушит ответ. — Давай, скажи мне правду.

— Ты пьян.

Вспоминаю, как он стоял вдалеке возле бара. Говорил с Виктором, пил виски или коньяк. И смотрел. Я даже затылком чувствовала его взгляд. Кожу покалывало, хотелось спрятаться — верные признаки.

От Тиграна почти не пахнет алкоголем, легкий флер и не больше. Ему и не нужно, чтобы опьянить меня. Словно сама хлестала виски, а не наблюдала за мужчиной.

— Не настолько, мышка. Я трезв и знаю, что хочу. Поцеловать тебя, — подушечка его большого пальца вырисовывает контуры, надавливает. — Очень сильно.

— Я встречаюсь с другим, Тигран, — вру и не пытаюсь отшатнуться, не могу. — Я здесь с ним, прекрати.

— Не могу. Хоть убей, мышка. Михаил тебе не пара, сопляк.

— Зато он готов познакомиться с родителями. Он не женат, не скрывает ничего. Он не прогоняет меня и…

Задыхаюсь, когда Тигран толкает меня к стене, прижимает. Свет ламп почти не попадает на нас, скрывая. Мы словно попали в параллельный мир, где только вдвоём.

— Он, блядь, тебе не подходит. Ты услышала меня?

Я вижу, как сильно Тиграна кроет злостью. И… Ревностью? Или просто гнев от того, что я не страдаю за мужчиной. Пережила, нашла себе другого, не ведусь на новые подкаты.

И теперь мужчина вернулся. Словно ему необходимо разрушить всё вокруг меня. Словно… Мне отведена роль игрушки и Тигран злится, когда кто-то тянет ко мне свои руки.

— О, он подойдет. А знаешь, что он сделает ещё? Поцелует меня. Ему я позволю.

Злюсь, выпаливаю злые фразы. Мина называет меня своей маленькой копией, которая только изредка вспоминает, что такое быть стервой. Но сейчас я умру, если не задену Тирана в ответ.

Мне необходимо сделать ему так же больно. Просто… Чтобы не я одна такая. Чтобы он всё понял, как мне неприятно. Каждый раз, когда думаю о нём с другой женщиной. Когда он не рядом.

— А хочешь… Скажу, что ещё позволю? — яд плещется в венах, а мне хочется плакать. Просто схватить лацканы пиджака, уткнуться в грудь Тиграна. И расплакаться, жалуясь. — Много чего. Мы поедем к нему и…

— Замолчи, Лана. Не делай хуже, играя с огнем. Это взрослые игры, мышка. И ты в них утонешь.

— Да? И что ты мне сделаешь?

Что ты ещё мне разобьешь? Розовые очки на мир, сердце, душу, надежду, веру… У меня всё уже ушло, просто я осталась. Разбитая и клей всё никак не находится.

Втягиваю прохладный воздух, успокаиваясь. У меня не такая драма в жизни, не настолько все плохо. Я справляюсь, верю в это. Не сдамся, просто…

Почему я не могу его оттолкнуть? Тигран должен отойти, прекратить сжимать мою талию. Мужчине стоит вовсе исчезнут из моей жизни, как я делала до этого.

Тигран не отвечает на вопрос, а просто целует меня. Жадно и напористо, выжимая все сто, не оставляя шансов. У него горячие, огненные губы, которые раздвигают мои.

Тело словно попадает в невесомость, растворяется. Есть только след прикосновений мужчина, его жар. Как приятно от него пахнет, как мягко он касается.

Внутри зарождаются вихри, уносящие причины кричать или не двигаться. Не касаться его лица пальчиками, не проводить по гладковыбритой щеке и шее. Их нет.

Поэтому я касаюсь.

Касаюсь Тиграна, а после отвешиваю пощечину. Царапаю ногтями его щеку, ну и пусть. Бью ещё раз, но это не помогает. Будто мужчина совсем не чувствует боли. Просто целует меня, позволяя лупить.

У меня голова кружится от напора, когда воздуха не хватает. Каблуки слишком высокие, настоящие ходули. Меня шатает и Тигран держит. Крепко прижимает к себе, гладит по спине.

— Тише, дикая мышка, — он оставляет короткий поцелуй, и ещё один. Перехватывает мою ногу, когда пытаюсь ударить мужчину. — Я не причиню тебе вреда, Лана.

— Хватит, нет. Я не… Нет, Тигран!

Повторяю, упираясь ладонями в плечи отталкивая. Говорю твердо, хотя голос скачет по интонациям. Я не могу позволить этому повторяться, снова и снова.

— Не превращайся… В того мужчину из подъезда!

Воспоминания одной ночи бьют сильнее всего, и Тигран прекращает. Отшатывается от меня, отходит. И смотрит так, словно я обвинила его во всех смертных грехах.

Он не был насильником, как тот мужчина. Именно Тигран спас меня, когда какой-то мужчина напал в темном подъезде. Пытался… причинить мне вред. И…

Именно после этого я сдалась Тиграну, я была слабой и расстроенной. А он казался защитником, который спасет меня от всего. А теперь… Я не уверена, от кого на самом деле мне нужно было бежать.

— Ты серьезно, мышка? Думаешь так обо мне?

— Не знаю, Тигран. Но я тебя не хочу больше. Я в отношениях и счастлива. Оставь меня в покое.

— Лан, поехали ко мне.

— Господи! — я истерично смеюсь, качая головой. — Ты совсем?! Ты… Ты бросил меня, Тигран!

— Ты сама решила уйти, Лана.

— Хорошо, да. Тогда, мы расстались! Всё. Ты не меняешься и я не прошу! Но и принимать тебя такого не собираюсь, ясно?! Поэтому ты не можешь просто появляться в моей жизни и что-то предлагать. Тем более надеяться, что я просто соглашусь с тобой переспать. Господи, — хочу протереть глаза, но вспоминаю о косметике. Поэтому просто кусаю костяшки, вздыхая. — Что тобой движет?

— Я не предлагал секс, Лана. Хотя и не против. Мы говорим и я тебе всё объясню. Почти всё. Есть то, что маленьким девочкам не стоит знать, чтобы не расстраиваться. Но ты поймешь, почему я так поступил.

Обхватываю себя руками, чтобы больше не касаться мужчины. Не понимаю, что со мной твориться. Почему мне так нужно его касаться и чувствовать рядом?