Дафна терпеть не могла врать своим подругам. Однако она не могла рассказать о завещании Бексбриджа, не рассказав о себе значительно больше, чем когда-нибудь кому-либо сообщала. Все это никак не относилось к вещам, подходящим для ушек Верити:

— Я решила воспользоваться предложением Одрианны пожить в их доме, чтобы немного развлечься, а заодно встретиться с некоторыми семействами, выразившими желание заключить контракт с «Редкими цветами». — Дафна говорила чистую правду, только немного искаженную, а намек на развитие своего дела добавила, поддавшись внезапному порыву.

Верити ласково взглянула на нее. Она прекрасно поняла, что это далеко не все, но Дафна не сомневалась, что подруга не будет ничего выпытывать.

Верити потеребила кружево, которым была оторочена перчатка.

— Я и не знала, что вы знакомы, в смысле — с Каслфордом. Весной он не пришел на свадьбу Селии. Он редко посещает свадьбы, потому что их устраивают по утрам, а утром он… В общем, говорят, что его режим дня сильно отличается от режима других людей.

— Мы познакомились недавно.

— Должно быть, ты произвела на него большое впечатление. Он планирует званый обед, и все ради тебя.

— Что?!

— Селия упомянула об этом в своем письме. Нас всех пригласят. Видимо, он состоится примерно через две недели.

— Как мило с его стороны.

— В нем есть эта черта, но ее редко видят, а предсказать невозможно. Обычно, любая его мысль эгоистична, а редкие всплески деятельности чересчур назойливы. И все-таки мне он нравится, может быть, потому, что когда он вмешался в мои дела, это было то самое редкое проявление доброты. Впрочем, могу процитировать: «Горе тому, кто вызовет у него любопытство». Так говорит Хоксуэлл. — Верити передразнила звучный голос мужа и захихикала.

Хотелось бы Дафне считать все это таким же забавным, как казалось подруге. Каслфорд действительно обладал привычкой время от времени выходить из своего ступора и лезть в чужие дела, причем обычно с большим успехом. В случае с Верити он совершил редкую для себя попытку помочь дочери мельника добиться некоторого признания в обществе, когда она появилась в нем под руку со своим графом. Совещание с мужем Селии Джонатаном, которое Каслфорд посетил сегодня утром, стало результатом еще одного случая, когда он вмещался в дело, никак его не касающееся.

К несчастью, похоже, что этим летом он будет расточать свои блестящие способности на диковину по имени Дафна Джойс.

И в самом деле, горе ей.

— Интересно. Одрианна с лордом Себастьяном приедут на званый обед? — спросила Верити.

— Я ей напишу и посоветую не пускаться в такое путешествие. Может быть, меня и самой там не будет. Я вовсе не собираюсь прохлаждаться здесь так долго.

— Если тебя не будет, то какой смысл в этом обеде? Должно быть, Каслфорд неправильно понял, сколько времени ты пробудешь в Лондоне.

— Это вряд ли.

— Ну, тогда мы должны найти способ развлечься, пока ты здесь, — сказала Верити. — Я подумаю сама и посоветуюсь с Селией. В городе летом тихо, но мы все равно найдем чем заняться. Может быть, устроим пикник. Впрочем, Каслфорд скорее всего сочтет это скучным.

— Значит, его не следует приглашать. Правильно?

Верити пожала плечами и нацепила шляпку.

— Мне пора. Если тебе станет тут одиноко, добро пожаловать к нам. Вообще не понимаю, почему ты не написала и не решила пожить у нас. Ты нам не помеха, Дафна. Я знаю, что сначала вы с Хоксуэллом не особенно ладили, но сейчас он к тебе очень хорошо относится. Собственно, всего два дня назад он спрашивал, есть ли о тебе какие-нибудь новости.

Дафна проводила подругу. Ей бы очень хотелось верить, что Хоксуэлл не счел бы ее помехой, но сказать, что они не ладили, — это выразиться чересчур вежливо. И еще ей хотелось думать, что Каслфорд, устраивая все это, деликатно учел ее отношения с мужем Верити.

Но все равно она подозревала, что не переезжает к Верити только потому, что этого не хочет Каслфорд.

Каслфорд велел остановить карету в парке, вышел и направился к входу в парк, а уж оттуда пошел вверх по Парк-Лейн.

Он действовал осторожно нe только ради миссис Джойс. Каслфорд не имел ничего против сплетен о себе, но ему вовсе не хотелось, чтобы пошли слухи, что он бегает за женщиной. Длинные языки раздуют из мухи слона, ведь всем известно, что обычно он не прилагает столько усилий.

Ему это не требовалось. Вполне хватало выразить свой интерес и преподнести несколько подарков, а главная трудность заключалась в том, чтобы выпутаться из надоевшей любовной интрижки. Иной раз завершение бывало настолько сложным, что Каслфорд в последнее время предпочитал и не начинать. Жизнь становится проще, если ограничиваться профессионалками.

Однако вот он тут, в середине дня наносит женщине светский визит. Каслфорд и припомнить не мог, когда такое случалось. Мысль о том, что он готов нарушить собственные весьма разумные правила, раздражала его до тех пор, пока бутылка хорошего вина в клубе не исправила настроение.

Он неохотно признавался самому себе, что Дафна Джойс и ее холодное самообладание в последние десять дней занимают его мысли чаще, чем хотелось бы. И это целиком ее вина.

Его интерес к ней быстро пропал бы, не брось она ему перчатку, даже несколько раз. А он не из тех людей, кто откажется от вызова, тем более такого, какой не только занял мысли, но и задел гордость. Единственный способ обрести покой заключался в том, чтобы следовать туда, куда его влечет, и довести дело до конца.

Обычно это означало, что нужно загнать в угол лизоблюдов из правительства и заставить их ответить на вопросы, выяснить, какие карты прячет в рукаве тот или иной министр. Но иногда любопытство требовало более деятельного расследования, а время от времени подобные загадки занимали его внимание по несколько недель.

Впрочем, Каслфорд не думал, что для того, чтобы выбросить из головы объект его теперешнего возбуждения, потребуется столько времени.

Большинство мужчин посчитали бы унизительным явиться к дверям женщины пешком, но Каслфорд не волновался о подобных вещах, потому что в отличие от большинства мужчин знал себе цену. Хорошо подкрепившись вином, наделившим его блаженным ощущением благополучия, он протянул свою визитную карточку весьма удивленному слуге.

Дожидаясь миссис Джойс, Каслфорд развлекал себя, рассматривая картины в гостиной. Он был глубоко погружен в мысленное исправление композиции экстравагантной мифологической сцены работы Ле Сюра, когда вернулся слуга.

— Миссис Джойс нет дома, ваша светлость. — Молодой человек, запинаясь, произнес это, покраснел и отвел взгляд. — Я искренне сожалею, что вынужден сообщить вам об этом, сэр. В высшей степени искренне.

Лакей был юн, зелен и оскорблен тем, что вынужден передать подобное сообщение герцогу. Так, черт возьми, и должно быть. Каслфорд не стал скрывать раздражения и намеренно проигнорировал попытку лакея выпроводить посетителя из дома.