— Надеюсь, что у Сильвии нет никаких встреч. — Эта часть игры совсем не нравилась Баркли.

— Уверен, что она сможет изменить свои планы, если ее об этом попросит ее издатель, — произнес Голден с властностью человека, который привык отдавать моментально выполняемые приказы.

— Разумеется.

Голден проглотил последний кусочек грейпфрута, поднялся и надел пальто.

— Поговорим завтра вечером.

Повернувшись, он пробрался между столиками к стеклянным дверям и исчез в утренней суете Нью-Йорка. Баркли потянулся за счетом и заметил салфетку, на которой Голден аккуратно написал: «65.000.000».

Стоя в очереди, чтобы оплатить счет, он думал об этих деньгах. Они были не важны. Он уже был богат. Сбежать от успеха, успеха Сильвии, — этого сделка стоила.

Как быстро все меняется, всего неделю назад его жизнь вертелась вокруг «Высокой моды». Он каждую минуту знал, что должен делать и куда идти. Может, пользы от него и не было, но у него был привычный круг обязанностей. А теперь…

Он решил пройтись до офиса «Высокой моды». Плюсы и минусы сделки по очереди прокручивались у него в голове. Это большие деньги. Будут налоги. Он ненавидел это место. Оно давало ему статус. Его родственники будут в гневе, если он сорвет сделку. Но он никогда особенно не жаловал своих двоюродных братьев. Сильвия рассвирепеет. Да, все дело в этом.

Продажей «Высокой моды» он приведет Сильвию в ярость. Сильвию, которая привела «Высокую моду» к успеху. Сильвию, чья жизнь целиком принадлежала журналу. Сильвию, которая всегда была права. Сильвию, которая унижала и даже шантажировала его. И теперь он ненавидел эту женщину. Но она познакомила его… он снова ощутил знакомый жар в чреслах… вольно или невольно, но она по крайней мере сделала для него что-то хорошее. Это было самое уязвимое место в его решении.

Продав «Высокую моду», он уничтожит Сильвию. Это станет его местью.

Каждый понедельник в десять утра, если Сильвия была в городе, редакторов, ведущих журналистов, фотографов, макетчиков, художников и ответственных за полиграфическую сторону дела собирали на пятьдесят втором этаже, чтобы они отчитались перед главным редактором. Поскольку обычно работа шла сразу над тремя выпусками, эти собрания всегда были непростыми.

Ответственные за выпуск хотели обсудить сдачу в печать уже готового, по их мнению, номера. Журналисты и редакторы по вопросам моды горели желанием заявить и обосновать темы для следующего номера. Редакторам и управляющим хотелось услышать мнение мисс Хэррингтон относительно своих распоряжений и тем для номеров, которые еще находились в процессе обсуждения. В лучшем случае собрания по понедельникам были сумбурными.

Управлять журналом таким образом было нельзя. Большинство редакторов проводили отдельные совещания с руководителями отделов. Но Сильвия Хэррингтон чувствовала себя в этой неразберихе как рыба в воде. Более узкие встречи были для нее неприемлемы. Ведь она обладала властью принять моментальное решение, не советуясь с журналистами и финансовым директором, она могла выслушать все жалобы создателей журнала и приказать поднажать со сроками или полностью выбросить несколько страниц и с большей экономичностью использовать возможности печатных станков.

Далеко, в маленьком городке в штате Айова, гигантские печатные станки «Высокой моды» печатали и сшивали каждый выпуск со скоростью сто тысяч журналов в час. Ежегодный счет за эту работу составлял почти семьдесят пять миллионов долларов. Это означало семьдесят пять центов за один экземпляр. Еще семьдесят пять центов уходило на почтовые расходы. Остававшиеся полтора из трех долларов стоимости журнала в розницу — и меньше, если на журнал оформлялась подписка, — возвращались в «Высокую моду». «Высокая мода» была одним из очень немногих журналов, которые делали деньги на размерах тиража. Большинству подобных изданий приходилось нести огромные потери на затратах, связанных с выпуском тиража, покрывая разницу за счет рекламы. Даже за вычетом издательских расходов, значительных затрат на содержание офиса и командировочных размеры прибыли «Высокой моды» были огромны.

Плотно следующие один за другим заказы на в среднем двухсотстраничные журналы «Высокой моды» обеспечивали большую часть дохода компании «Мидуэст принтинг инкорпорейтед» и поддерживали ее разрастающееся предприятие. Благодаря этому надежному денежному источнику «Мидуэст» за последние десять лет установила самые большие и быстрые печатные станки, способные выпускать толстый журнал в глянцевой обложке менее чем за полцены по сравнению со своими ближайшими конкурентами.

Об этом договорился Ричард Баркли.

Переговоры тянулись несколько лет, несколько лет взаимовыгодного бизнеса. Только так Баркли смог убедить руководство «Мидуэст принтинг» в том, что им следует вложить почти сто миллионов долларов в новое оборудование, необходимое «Высокой моде». Это было лучшей сделкой, которую Баркли заключил во имя будущего «Высокой моды» и «Мидуэст принтинг».

— Хороший мальчик, Дики, — сказала Сильвия, когда узнала о сделке.

Теперь полиграфическая компания затратила на свое оборудование суммы, далеко превосходящие его стоимость. И таким образом Ричард Баркли постепенно стал негласным партнером «Мидуэст принтинг инкорпорейтед».

Это оказалось единственным настоящим вкладом Ричарда Баркли в «Высокую моду» до того, как он взял на работу Сильвию. Сразу же после успешного завершения дела Сильвия устроила так, чтобы ответственные за полиграфическую часть выпуска были включены в понедельничные собрания, дабы она могла держать под контролем и их.

Перед началом совещания Сильвия тщательно убрала со стола все до единой бумаги. В то время как сотрудники приходили сюда нагруженные папками с рисунками и образцами макетов, потому что знали, что должны быть во всеоружии, чтобы ответить на самый незначительный вопрос мисс Хэррингтон, Сильвии нравилось производить впечатление человека, держащего все в голове. Она не делала никаких записей. Она никогда не сокрушалась по поводу потерянного досье. Она помнила все. А если что-то забывала, никто не осмеливался сказать об этом вслух.

Раздался звонок секретаря:

— Мисс Хэррингтон, сотрудники собрались.

Ничто не могло привести Сильвию Хэррингтон в большую ярость, чем опоздавший. Джейн Колдуэлл разрешила эту проблему, установив время общего сбора — в девять тридцать в редакционном отделе, — а спустя полчаса ведя всех сотрудников, как стадо, в пентхаус.

Сотрудники «Высокой моды» приходили сюда с разным настроением. Те, что были постарше, больше не благоговели перед роскошью кабинета и значительностью мисс Хэррингтон, они хотели только спокойно отсидеть собрание и вернуться на свои рабочие места. Были временные сотрудники, которым эти совещания казались взглядом постороннего за кулисы, приобщением к чему-то тайному. Была и честолюбивая молодежь, жаждавшая власти, которую, казалось, источали богатые деревянные панели, антиквариат и сверкающая крышка письменного стола. Были здесь и те, кто просто боялся.