– Вы правы. Но чем больше я размышляю об этом, тем яснее вижу, что нет ничего, что могло бы исправить мою чудовищную ошибку.

– Если эта леди не любит своего избранника, тогда вы могли бы убедить ее выйти замуж за вас. Она вернулась бы в Англию, и ей не пришлось бы разлучаться с тетушкой и родными. И что самое важное, женившись на ней, вы положили бы конец всем сплетням и слухам. В глазах общества ее имя было бы очищено от той грязи, которая окружала ее все эти годы.

Его бросило в жар. Было время, когда он хотел жениться на Даниэле вопреки всему. Но это осталось далеко в прошлом… Так или нет?

Этот вопрос мучил его с той минуты, когда он получил доказательства ее невиновности. Не это ли побудило его навестить графа Трокмортона и поговорить с ним о помолвке с Мэри Роуз?

Он спросил графа, нельзя ли отложить свадьбу, и был удивлен, когда граф предложил ему вообще разорвать помолвку.

– Беспокоясь о будущем дочери, я пришел к выводу, что совершил ошибку, – признался граф. – Мэри Роуз еще очень молода, слишком невинна. Такой искушенный мужчина, как вы… Который намного старше ее… Вы, безусловно, мужчина, обладающий большими аппетитами… Короче говоря, ваша светлость, моя дочь страшно напугана и боится разделить с вами постель. Я не верю, что даже спустя время это может измениться.

Рейф едва верил своим ушам. Неслыханно! Он предоставлял Трокмортону шанс выдать дочь за герцога. Такое редко случалось в высшем обществе.

– Вы уверены, что, расторгая помолвку, действуете в интересах Мэри Роуз? Уверяю, я был бы терпелив с ней… Дал ей возможность привыкнуть ко мне.

– Не сомневаюсь, что это так, Рейфел. Надеюсь, вы понимаете, что я хочу лучшего для своей дочери?

Это было удивительно, и Рейф высоко оценил порыв графа.

– Я понимаю ваше настроение. И уважаю вас за то, что вы ставите чувства дочери превыше всего. Я благодарен вам за искренность и очень хотел бы, чтобы Мэри Роуз была счастлива.

Хотя ему следовало ощущать горечь и даже злость из-за того, что его планы на будущее рушатся во второй раз, Рейф покинул дом графа с облегчением, словно тяжелая ноша упала с его плеч. Он не понимал почему. Ведь он действительно, думая о будущем, связывал его с Мэри Роуз.

Он поднял глаза на Макса Брэдли, тот спокойно потягивал бренди.

– Хотя ваше высказывание по поводу женитьбы на Даниэле заслуживает внимания, есть маленькая неувязка – она меня терпеть не может. Если я попрошу ее руки, скорее всего получу отказ.

– И все же я полагаю, это именно то, что вам необходимо выяснить. И конечно, решающее в этом деле то, любите вы ее или нет.

Любит ли он? Сегодня он смотрел на Дэни и видел ее такой, словно это было пять лет назад, не испытывая ни малейшего чувства неприязни. Красивая молодая женщина. Умная. И не совершавшая предательства, в котором он так скоропалительно обвинил ее.

– Я хочу, чтобы Даниэла была счастлива. Я так много задолжал ей, что намерен убедиться в этом сам.

Макс похлопал его по плечу.

– Что ж, тогда удачи, мой друг. – Макс в последний раз пригубил бренди и поставил бокал на стол красного дерева. – А сейчас мне еще многое предстоит. Если моя информация окажется правильной, может понадобиться ваша помощь.

Рейф заверил полковника Пендлтона, что он сделает все, что в его силах.

– Только сообщите мне, что я должен делать.

Макс кивнул. Минуты через две он покинул комнату. Исчез также незаметно, как появился, и мысли Рейфа вернулись к Даниэле.

Он должен дать ей шанс на счастье, которое украл у нее. И чтобы сделать это, ему надо побольше узнать о джентльмене, с которым она собирается связать свою жизнь.

Рейф хмуро улыбнулся.

Поднимаясь с софы, он прошел к серебряному подносу на столике у входа, взял визитку, которую получил в это утро, – приглашение от миссис Уильям Клеменс на маленький семейный прием этим вечером.

Иногда приходиться расплачиваться за титул герцога.

Рейф уже послал ответ, написал, что с радостью принимает ее приглашение.

Маленький семейный ужин, как узнала Даниэла, будет не чем иным, как приемом на двадцать персон со всеми вытекающими отсюда последствиями.

У Ричарда был свой дом, недалеко от дома матери, поменьше, но не менее роскошный. И еще коттедж в Истоне, где он останавливался, когда находился там по делам службы, что случалось довольно часто.

Дэни провела первую половину дня с матерью Ричарда, его сыном Уильямом-младшим и его дочерью Софи – это была, пожалуй, их первая настоящая встреча. Ричард какое-то время побыл с ними, но дети, казалось, действовали ему на нервы, и он, извинившись, уехал.

Дэни не винила его. Уильям и Софи вели себя из рук вон плохо. Спорили, не слушались, то и дело затевали драки, обвиняя друг друга. Они продолжали в том же духе, когда Дэни собралась вернуться в дом тети Флоры на Арч-стрит, чтобы переодеться в более подходящее для вечера платье.

А когда Даниэла вернулась вместе с тетей Флорой, то поняла, что ничего не изменилось. Было уже семь часов, и первые гости вот-вот должны были появиться.

– Отдай мне мою лошадку! – требовал Уильям. Ему было семь лет, а Софи шесть. Оба светловолосые, только у Уильяма карие глаза, а у Софи зеленые. И оба деловые, как их отец.

– Это моя лошадка, – настаивала Софи. – Ты сам дал ее мне.

– Я не давал, я просто позволил тебе поиграть с ней.

– Дети, пожалуйста… – Дэни поспешила к ним, надеясь, что сможет остановить их крик до того, как появятся гости. Днем бабушка старалась подкупить их подарками: игрушечной лошадкой для Уильяма и новой куклой для Софи, хотя комната, в которой они играли, когда приезжали к матери Ричарда, была итак вся завалена игрушками.

– Скоро придут гости вашей бабушки. Вы же не хотите, чтобы они подумали, что вы невоспитанные дети?

Уильям резко повернулся к ней:

– Мы не будем делать ничего, что ты сказала! Мы тебя не любим!

Кажется, им не нравился никто. По крайней мере никто из тех, кто пытался сделать им замечание. Конечно, ни мать Ричарда, ни сам Ричард даже не пытались.

Дэни вздохнула. Она не могла выкинуть из головы мысли о маленькой девочке Мейде Энн и ее брате Террансе из сиротского приюта. Они были рады любому пустяку, каждой мелочи. Терри был бы вне себя от счастья, получив деревянную лошадку, которую миссис Клеменс подарила Уильяму. И Мейда Энн полюбила бы ту куклу, которую Софи швырнула в угол.

Дэни посмотрела на две светлые головки перед собой. Добиться того, чтобы дети смотрели на нее как на свою мать, было непосильной задачей. Она попытается сделать это, хотя подозревает, что ни Ричард, ни его мать и даже сами дети не особенно волнуются, преуспеет ли она в этом.

Миссис Клеменс шумно вошла в комнату. Крупная женщина, такая же высокая, как Дэни, со светлыми волосами, тронутыми сединой.