Они дружно натянули перчатки: инспектор черные нитяные (варежки на дежурство пока не надевали, тепло, плюсовая температура), старлей – кожаные.

– Оп-па! – сказал гаишник, осторожно извлекая из чехла найденный в багажнике ствол. – Нич-чего себе… мандула?! Кажись, чё-то иностранное, Вить, я такой винтарь только на картинках видел.

Стеценко осторожно перенял у него новехонькую с виду штурмовую винтовку, оснащенную четырехкратным оптическим прицелом. Убедившись, что обойма на месте, он мысленно прикинул вес… примерно три с половиной кило.

– Тут что-то написано, – он чуть приблизил винтарь к глазам (теперь была видна заводская маркировка и надписи: «STEYR» и «AUG MILLITARY»). – Гм… Похоже, это «натовская» штучка, я такого ствола отродясь в руке не держал.

– Наш «калаш» по-любому круче. – Сказав это, гаишник осторожно потянул из багажника средних размеров сумку, сшитую из плотного материала той же камуфляжной расцветки, что и чехол для оружия. – Ну что? Проверим, что в бауле? Или оставим для спецов-взрывотехников? Тут еще в багажнике хрень разная… что-то типа палатки… спальный мешок, кажись… еще один мешок, крафтовый… типа древесный уголь для костра… фабричная упаковка… а если, Вить, у него тут – взрывчатые?!

– Давай сумку посмотрим, а остальное, тут ты прав, наверное, – лучше даже не трогать, – после секундного колебания сказал Стеценко. – На «молнии»? Чуток потяни… вот так… посмотри, нет ли там внутри проводков или еще какой опасной для нас штуковины.

Инспектор последовал его рекомендациям, вжикнул «молнией», осторожно раскрыл чужой баул, заглянул внутрь, потом, чуть подавшись назад, снизу вверх посмотрел на Стеценко, который уже присматривался к тому, как выщелкивается обойма из трофейного винтаря, а заодно пытался понять, почему этот такой крутой, навороченный с виду ствол, когда его берешь в руки, почему-то не производит такого впечатления, как, к примеру, хотя бы та же, по сути, гражданская «сайга», не говоря уже о штатной армейской снайперской винтовке «СВД»…

– Ну что там? – спросил он. – Чего рот открыл? Динамит, что ли, у них в сумке?

– Не-е… проводков не видать. У него, Витя, в сумке второй ствол… ты не хочешь взглянуть?

Стеценко осторожно положил трофейный винтарь сверху на чехол. Присев на корточки, заглянул в зеленовато-черную, пятнистого окраса сумку: гаишник раскрыл «молнию» до упора, и теперь можно было – для начала визуально – оценить ее содержимое.

Сверху лежала кобура, из которой торчала рукоять пистолета. Вокруг нее наверчены поддерживающие ремни – то есть кобура эта предназначается для скрытого ношения, хотя и необязательно (подмышечную кобуру можно таскать и на виду). В сумке также обнаружились тесак в ножнах, портативная видеокамера в чехле, две зеленоватые картонные коробочки с неизвестным пока содержимым, черная шлем-маска, пара обрезанных перчаток из тонкой черной кожи… Еще там была камуфляжная пара а-ля милитари, ну а на дне сумки обнаружилась боевая «укладка», до содержимого кармашков которой старлей решил – на всякий пожарный – пока не дотрагиваться.

– Ну, Виктор, быть тебе теперь капитаном, и даже при ордене, – вытерев ладонью выступившую на лбу испарину, сказал дорожный инспектор. – Может, и нас начальство как-то… по-хорошему отметит? Ты уж перед тестем и за нас словечко замолви, лады? Кто он, кстати, по документам, «зверюга» этот? Или документы у него, того, фальшак?

Стеценко принялся листать чужой паспорт.

– Черкесов Алексей Дмитриевич, шестьдесят восьмого года, прописан в Железнодорожном Балашихинского района. Паспорт вроде легальный, ладно, эксперты разберутся… Так… Доверенность на «Мицубиси Паджеро»… Тачка 96-го года… Прежний владелец – Комаров Анатолий Сергеевич.

Он мельком посмотрел техпаспорт, затем бегло ознакомился с содержимым двух корочек: одна из них имела синюю обложку, другая – темно-зеленого цвета.

– Этот Черкесов числится сотрудником ЧОПа, какая-то «Эгида-плюс», – сказал Стеценко, пряча чужие документы обратно в боковой карман. – Еще у него корочки какой-то федерации страйкбола. Что такое этот самый страйкбол, Миша?

– Чё-то знакомое… – после паузы произнес гаишник. – Чё-то крутится в голове, но, хоть убей, вспомнить, что бы это значило, не могу.

– Ладно, не суть важно. – Стеценко вновь нагнулся над сумкой и осторожно вытащил оттуда кобуру с пистолетом. – Еще вот такое дело, Мишаня… Надо, чтоб все было по уму! Чтоб, так сказать, комар носа не подточил. Винтарь мы сунем обратно в чехол и определим обратно в багажник, как было. А вот пистолет его – счастье, что мы его надыбали в сумке, – подложим прямо этому хлопцу! Вы, то есть все мы подтвердим, что так и было! Тогда все у нас будет в масть, поощрят всех, уж я тестю словечко замолвлю, у него, ты в курсе, неслабые связи, есть друзья в вашем главке – короче, мы, менты, все должны друг за дружку крепко держаться!

По ходу этого разговора с коллегой из ГИБДД, – понятно, что такие вот вещи надо проговорить заранее, чтобы потом не было каких-то нелепых проколов и нестыковочек – Стеценко не бездействовал, не терял времени даром. Ведь надо быть совершенным олухом, чтобы не воспользоваться находкой, обнаруженной ими в камуфляжной сумке некоего Черкесова… Старлей быстренько размотал ремни, открыл кобуру – она была на «липучке» – и достал оттуда ствол. Внешне трофейный пистолет напомнил ему отечественный «макар», но нет, это была иностранная штучка. С левой стороны, на подвижном кожухе затворного механизма, можно было прочесть название системы – SIG. Ниже этой надписи выбито буквами помельче – «Tanaka works» (вероятно, название фирмы-производителя).

– Вот что, Виктор, – перейдя почему-то на свистящий шепот, сказал гаишник. – Раз уж решились на такое вот дело, еще есть один штришок. Ты, конечно, его классно свалил, чтоб вот так, первым же выстрелом из «макарки», да еще в такой стремной ситуации, это, реально, подвиг! И то, что ствол, его собственный, ему же подложить, это оч-чень дельная мысль! Но чтоб уже все до штришка было в цвет, нужно еще одну вещь сделать, пока опергруппа и следаки здесь не нарисовались! Ты, Вить, отстрели еще патрон, а то и два! Чтоб все, как положено по закону – сначала предупредительный, а потом уже на поражение! Чуток в лес зайди, ну и шмальни из своего «макара» раз или два в небо!

Пока знакомый гаишник скороговоркой нашептывал ему свои советы – а говорил он, в общем-то, дельные вещи, – Стеценко успел не только разглядеть трофейный ствол, но и выщелкнуть из него обойму.

– Какого хера?! – пробормотал он себе под нос. – Так это что, не настоящее оружие?

Пистолет был как пистолет. Обойма как обойма. Но в обойме, которую выщелкнул Стеценко, вместо пузатеньких «маслин» – ярко-оранжевые и белые – вставленные через один – шарики из пластика.

На душе у старлея стало как-то тревожно. Чуток облегчив душу матюгами, он сунул «игрушку» в кобуру, быстро смотал ремни, после чего положил эту бесполезную – для их задумки – штуковину обратно в сумку.

– Виктор, в обойме винтаря тоже эти хреновы «шарики», – гаишник для наглядности продемонстрировал две белые пластиковые пульки. – Чё-то я не врубаюсь, реально не пойму, чё за дела?!