В документах, регламентирующих деятельность оперативных групп полиции безопасности и СД («Einsatzgruppen der Sicherheitspolizei und des SD»), не было ни одного слова относительно того, чтобы русское население как таковое должно было быть подвергнуто планомерному уничтожению. Речь всегда и везде велась о ликвидации лиц, связанных с коммунистической партией, а также евреев. Итак, расовую войну нацисты собирались вести только против представителей еврейского народа. В отношении других национальностей, проживавших в Советском Союзе, борьбу следовало вести, исходя из политических соображений. А они, насколько известно, вращались вокруг одной идеи — устранения большевизма и его последователей.

2 июля 1941 года шеф PCXА Гейдрих подписал специальную директиву, адресованную начальникам СС и полиции на оккупированных территориях СССР. В четвертом разделе («Экзекуции») конкретно указывалось, кого следует уничтожать. Здесь были перечислены «…сотрудники Коминтерна, как и все профессиональные коммунистические деятели; сотрудники высшего и среднего ранга, а также наиболее активные сотрудники низшего ранга в партии, Центральном комитете, областных и районных комитетах; народные комиссары; евреи — члены партии и занятые на государственной службе, а также прочие радикальные элементы (диверсанты, саботажники, пропагандисты, снайперы, убийцы, поджигатели и т. п.)…»[111]

Израильский историк А. Шнеер, анализируя этот документ, делает следующий вывод: «Обращает на себя внимание то, что подобными распоряжениями только евреи — рядовые члены партии и государственные служащие — были обречены на смерть. К рядовым коммунистам и государственным служащим других национальностей смертная казнь в обязательном порядке не предусматривалась»[112].

Подобная политико-идеологическая линия присутствует и в распоряжениях, подготовленных Верховным командованием германских вооруженных сил. Внимание исследователей часто фокусируется на двух документах — приказе «О военной подсудности в районе „Барбаросса“ и об особых полномочиях войск» (от 13 мая 1941 года) и «Приказе о комиссарах» (от 6 июня 1941 года).

В первом документе говорится почти о полном освобождении немецких солдат от судебного преследования, в случае совершения ими противоправных действий в отношении советского гражданского населения. Приказ требовал силой подавлять любое сопротивление со стороны местных жителей, партизан и других групп людей, враждебно настроенных к вермахту. Почему приказ рекомендовал прибегать к жестким мерам? Ответ давался следующий: «При обсуждении подобных действий необходимо в каждой стадии процесса учитывать, что поражение Германии в 1918 году, последовавший за ним период страданий германского народа, а также борьба против национал-социализма, потребовавшая бесчисленных кровавых жертв, являлись результатом большевистского влияния, чего ни один немец не забыл».

Этот приказ, разумеется, дал толчок к серии актов неконтролируемого насилия. В приказе также прописывалось, кто из местного населения и за что подлежит наказанию. В нескольких пунктах документа встречается словосочетание «враждебные гражданские лица». В число этих лиц входили люди, сотрудничавшие с партизанами и коммунистами, оказывавшие им помощь, укрывавшие евреев и т. д. В приказе, кроме того, определялось, в каких случаях следует проводить расследование и привлекать военнослужащих к суду[113].

Второй документ — «Приказ о комиссарах» — приравнивал советских политруков к партизанам. От комиссаров следовало ожидать полного ненависти, негуманного и очень жестокого обращения с военнопленными. Поэтому брать их в плен было нельзя, а следовало «устранять» по приказу офицера вне непосредственной зоны боевых действий. Слово «комиссары» в нацистской терминологии фактически было синонимом слова «евреи».

«Приказ о комиссарах» на начальной стадии войны способствовал тому, что часть политруков (по разным оценкам, от 7 до 8 тысяч человек) были уничтожены. Но не везде военнослужащие вермахта выполняли этот приказ. Так, начальник Генерального штаба Франц Гальдер зафиксировал в дневнике, делая запись о боях 17-й танковой дивизии в сентябре 1941 года: «Поведение войск с комиссарами и т. д.: не расстреливают»[114].

В мае 1942 года «Приказ о комиссарах» был отменен. На смену ему пришли уже совсем другие распоряжения. Так, 29 апреля 1943 года начальник Генерального штаба генерал-полковник Курт Цейтцлер издал приказ № Р/500/43 «Местные вспомогательные силы на Востоке — добровольцы. Об отношении к командирам и бойцам Красной армии, перешедшим на сторону немцев». В первом пункте документа было подчеркнуто, что добровольно перешедшие на немецкую сторону советские офицеры, политруки, младшие командиры и бойцы «будут рассматриваться как противники советской власти, и к ним будут соответственно относиться». Согласно второму пункту, добровольно перешедших следовало тотчас отделять от основной массы военнопленных, обеспечивать их хорошим питанием, оставлять им ценные вещи (деньги, одежду, знаки различия и т. д.) и оказывать необходимую медицинскую помощь[115].

Политический акцент заметен и в вышедшей 6 июня 1941 года директиве ОКВ по проведению пропаганды в вермахте. В ней отмечалось: «…Противником Германии являются не народы Советского Союза, а исключительно еврейско-большевистское советское правительство со всеми подчиненными ему сотрудниками и коммунистическая партия». В директиве также рекомендовалось избегать таких выражений, как «Россия», «русские», «русские вооруженные силы». Вместо них следовало говорить: «Советский Союз», «народы Советского Союза», «Красная Армия»[116].

Из приведенного перечня документов, регламентировавших деятельность СС и вермахта на занятой территории Советского Союза, становится ясно, что основные усилия нацисты направляли на то, чтобы, во-первых, уничтожить СССР, как «восточноазиатское государство», где «у власти находятся евреи». Во-вторых, ликвидировать «еврейский большевизм», как «преступную идеологию», которая исторически связана с извечным нашествием татаро-монгольских орд и опасностью для Европы. В-третьих, истребить евреев, как народ, представлявший угрозу для существования немцев и Европы. В-четвертых, уничтожить как можно больше коммунистов и партийных чиновников. В-пятых, разгромить РККА, как средство, «используемое еврейскими комиссарами и фанатиками-большевиками в целях порабощения и террора». И, в-шестых, создать условия для проведения в будущем политики по переселению немецких колонистов на Восток и германизации представителей восточных народов, близких к «нордическому типу».