– Вот именно.

– Значит, кто-то прослушал твои сообщения и перестелил кровать. У тебя нет случайно виртуальной подружки?

– У меня и реальной-то нет.

– А у кого еще есть ключ? Управляющий, например?

– Он уже сидит, как раз за незаконное проникновение и кражу.

– Значит, не он. А что пропало?

– По-моему – ничего.

– О’кей, давай подведем итоги: кто-то проник в твою квартиру и слегка прибрался в ней. У тебя как будто шило в заднице, ты размахиваешь оружием направо и налево. На софе в гостиной лежит женщина с запястьями, напоминающими страницы автомобильного атласа, и ты только что заплатил Вудли по максимуму, только чтобы он держал язык за зубами. Может быть, пришла пора рассказать мне, что все-таки происходит?

Я взял купальный халат и прикрыл Лору. Тот, который пропитался кровью, выбросил в мусорный контейнер, где он – уж я-то знаю местный сервис – пролежит года два. Лора пока не пришла в себя, но она, скорее всего, отключилась уже от препаратов, которые ей дал Вудли; ее щеки порозовели, а руки, тщательно зашитые и заклеенные пластырем, выглядели получше. Теперь, когда кровь убрали, было видно, что порезы не такие уж страшные и далеко не первые. Старые белые полосы почти в тех же местах говорили о том, что ее сегодняшняя попытка нырнуть в тоннель ранее повторялась неоднократно. Что не сделало ее ни умнее, ни осторожнее.

Со всей бережностью, на которую был способен, я перенес ее в свободную спальню и уложил на кровать. Прикрыл старыми пальто и немного усилил обогрев.

После этого я вернулся в гостиную и заставил автоответчик повторить сообщения, которые кто-то уже успел прослушать. Три, все от Страттена. Первое вежливое, второе деловое, а третье: «Свяжись с офисом. Немедленно».

Время стремительно истекало. Я налил кофе и рассказал Деку всю историю.

* * *

За те пять месяцев, что я занимался хранением воспоминаний, мисс Рейнольдс успела стать одним из моих регулярных клиентов. Я еще не знал ее имени, но она шесть раз сбрасывала одно и то же воспоминание.

Она на берегу лесного ручья за своим домом. Не знаю, сколько ей лет, но, скорее всего, тринадцать-пятнадцать. Вторая половина дня, жарко, и она пошла в лес, где ее ждет нечто очень важное. Она полна нетерпеливого ожидания, я чувствую ее беззащитность и сам ощущаю себя очень юным.

Она стоит и ждет. Неожиданно на нее падает тень. Она оборачивается и видит мать. Мать очень высокая и довольно худая, с копной рыжевато-каштановых волос. Лора медленно поднимает глаза, пока не упирается взглядом в лицо матери. Она все отдала бы, лишь бы не видеть его выражения. Ярости с толикой ликования.

Воспоминание всегда неожиданно обрывается именно на этом месте. Я не знаю ни что означает выражение на лице матери, ни что произошло потом. Это меня всегда как-то радовало. Я прекрасно понимаю, почему у человека может возникнуть желание избавиться от подобных воспоминаний.

На прошлой неделе я поднялся к себе в номер, после того как полдня провалялся на солнце в одном из отелей Санта-Барбары, и обнаружил письмо, пришедшее с незнакомого адреса. Прежде чем прочитать, я проверил источник – некоторые устанавливают опцию автоматического подтверждения получения письма, когда то открыто адресатом. Код домена не вызвал никаких подозрений, но все равно я велел консоли напечатать сообщение, не заходя в тело письма.

Письмо было от той самой женщины, которая хотела забыть момент у ручья. Раньше мы никогда не контактировали с ней напрямую – все осуществлялось через снохран двойным слепым методом[28] для сохранения конфиденциальности, но в письме упоминалась часть воспоминания, и я догадался, кто автор. В послании говорилось, что у нее есть для меня задание, за которое она готова хорошо заплатить.

Несколько мгновений я смотрел на листок бумаги, затем сжег его в раковине. Оставшееся время я провел, нежась на солнце, а к вечеру перебрался в пляжный бар в самом конце Стэйт-стрит, где играл в пул и дурачился с завсегдатаями.

Когда вернулся, меня ждало еще одно послание с того же адреса. В нем был телефонный номер и цифра в 20000 долларов.

Какое-то время я смотрел кино по кабельному гостиницы, но вы ведь знаете, как это бывает. Подкорка мгновенно принимает решение, и независимо от того, насколько оно откладывается сознанием, вы уже знаете, что будете делать.

Где-то в полночь я вышел из гостиницы и вернулся в бар. Позади него был платный телефон, и я набрал номер, указанный в письме.

На звонок ответила женщина с очень нервным голосом. Она заставила меня подробно описать ее воспоминание. А потом рассказала, чего она от меня хочет. У нее есть еще одно воспоминание, которое обычно не доставляло больших проблем. Десять лет назад она ездила с мужчиной в одно местечко в Бахе, которое знала уже много лет. В Энсенаду. Они провели там несколько дней, поглощая морепродукты, развлекаясь и наслаждаясь жизнью. Потом она вернулась.

– И это все? – спросил я.

Не так давно она познакомилась с другим мужчиной, который ей очень понравился. Она даже подумывает выйти за него замуж. Но сначала они решили куда-нибудь съездить вдвоем. Просто чтобы убедиться в своих чувствах. И жених захотел поехать в тот же город, в котором она была с другим мужчиной много лет назад. Она предлагала иные варианты, но так вышло, что Энсенада стала чем-то вроде шутки влюбленных, понятной только им двоим, а потому – знаковым местом, и было бы странно, если бы она отказалась туда ехать.

Я все еще ничего не понимал, в чем и признался. Если держаться подальше от некоторых палаток, где торгуют тако, Энсенада – классный город.

Женщина объяснила, что не хочет возвращаться туда с воспоминаниями о своем предыдущем визите. Она боялась, что из-за этих воспоминаний все будет казаться ей другим. Она действительно любит нового ухажера и не хочет, чтобы поездка оказалась испорченной.

Понимаю, выглядит глупо, но, поверьте мне на слово, именно от таких мелочей и зависят жизнь и счастье большинства людей. Люди одновременно и необычнее, и банальнее, чем можно представить. У многих моих клиентов были гораздо более серьезные причины что-то выбросить из головы. И я проникся к ней большим уважением и подумал, что хорошо бы и мне найти женщину, которая будет относиться ко мне столь же серьезно.

Но ведь все, что ей надо было сделать, это назвать мое имя при заказе снохрана. Я так и не мог понять, для чего нужна вся эта таинственность.

И она все объяснила. Поездка займет десять дней.

Страттен никогда не согласится на срок больше недели, это я хорошо знал. Он, по всей видимости, контролировал рынок воспоминаний, и я подозревал, что за это ему приходилось платить парочке высокопоставленных копов. И если бы они узнали, что он увеличивает разрешенную продолжительность хранения, то вся его система сразу развалилась бы. Кроме того, воспоминание женщины не было каким-то фрагментом – это был кусок реальной жизни, три дня целиком.