крепким напитком взбудоражили и без того вскруженную голову.

— Здесь так жарко. Может выйдем на свежий воздух? — предложила я, полностью изнемогая от жары.

Мы вышли на улицу и уже не хотели возвращаться в душное помещение, где то и дело от каждого второго разило потом.

— Можно, я проведу тебя до номера? — спросил Антон, чем вновь удивил меня. Теперь не оставалось сомнений в том, что я ему по-настоящему нравлюсь.

— Да, конечно! — ответила я, не зная, что и думать.

«Значит ли это тоже самое, что в обычной жизни или нет? Может это он так напрашивается в гости? Готова ли я его впустить в номер и к тому, что может последовать далее?», — я была вовсе не уверенна в ответах на все эти вопросы. Где-то внутри я даже желала, чтоб он остался, но мне не хотелось ограничиваться лишь курортным романом.

В итоге, решив: «будь что будет», мы отправились к лифту. Кроме нас в кабинку вошли еще два слегка подвыпивших человека. Антон оказался позади меня и глядя в зеркальную стену перед собой внимательно смотрел на мое отражение. Наши взгляды встретились и до конечной остановки лифта не прерывались. Сквозь зеркало, Антон будто пытался мне что-то сказать, но у меня не вышло распознать, что именно за эмоция была в его глазах. Даже в тот момент, когда двое наших попутчика сошли этажом ниже, Антон не отрывал от меня глаз и продолжил сохранять молчание.

— Вот мы и добрались, — максимально весело произнесла я, чтоб хоть как-то развеселить своего нового друга.

Антон даже не пошевелился. Я вышла из лифта и дожидалась, когда он проследует за мной, но и этого не произошло.

— Все в порядке? — искренне испугалась я за Антона.

— Я лишь хотел убедится, что ты спокойно доберешься до номера, так как в баре было слишком много подвыпивших людей. Теперь мне пора, — как-то суетливо ответил Антон, придерживая дверь лифта.

— А если в коридоре кто-нибудь на меня набросится? — успела выкрикнуть я, не желая его отпускать.

Антон понял, я не повелась на его только что выдуманную ложь.

— Хорошо, я проведу тебя до двери номера. Тебе так будет спокойней?

— Не я предложила проводить меня, это была твоя идея и если она доставляет тебе неудобства, то незачем этого делать, — произнесла я, с горечью в голосе.

Как мне хотелось залезть в голову Антона и понять, что же там творилось. Почему при всем том, что он желал делать одно, он делал совершенно другое? О чем ему сказало мое отражение в зеркале? Мне было не просто любопытно узнать ответы на все эти вопросы, но и понять, что им двигало, при принятии тех или иных решений.

Антон уже давно не был колким, как в первые дни знакомства. И вероятнее всего, мои слова его очень сильно задели. Он вышел из лифта и скомандовал:

— Веди!

— Мой номер за поворотом, направо.

Антон довел меня до двери и сразу же пожелал удалиться.

— Может войдешь? — осмелилась произнести я и с ужасом ждала ответа, одинаково боясь, и того, что Антон может войти и того, что он мне откажет.

— Дебора, послушай, это не лучшая идея. Давай я просто пожелаю тебе приятных снов, а завтра за завтраком, мы продолжим наше общение.

— Чего ты так боишься? — вновь осмелилась спросить я, стараясь всячески скрыть собственный страх.

— Все слишком сложно. Я не готов сейчас говорить об этом.

— Да ты никогда не готов говорить о себе! Почему?! — не знаю, откуда во мне появилось столько смелости на все эти вопросы, но в этот раз я решила добиться ответов.

— Зачем ты все усложняешь?

— Я не понимаю тебя. Правда, пытаюсь понять, но не получается. С одной стороны ты открытый и в то же время до безумия замкнутый. Я даже не знаю, возможно ли совмещать в себе и то и другое одновременно?

— Прости, — виновато произнес Антон, — я не хотел доставлять тебе даже малейшего дискомфорта.

— Через два дня я улетаю. Из предыдущих наших разговоров я так и не поняла, будем ли мы с тобой общаться после Турции. Ты каждый день рядом, почти двадцать четыре часа, я уже так к этому привыкла, что боюсь в обычной жизни и не смогу иначе.

А стояла перед Антоном обнажив свою душу. И пусть я не кричала о том, как сильно он мне нравится, но этих слов было достаточно, чтоб умный и проницательный Антон понял это не только по словам, но и по тону моей интонации, а также моим слегка мокрым от слез глазам.

— Ты хочешь знать, будем ли мы общаться после отдыха?

Антон не отрывал от меня взгляд. Он был задумчив, словно желал мне что-то сказать, но никак не мог этого сделать. Я ничего не ответила, лишь умоляюще посмотрела на него и кивнула головой.

— Я бы очень этого хотел, правда. Но…не знаю, возможно ли это.

— А кто кроме тебя может это решить? — я никак не могла пробиться сквозь толстую броню Антона, которая не давала его эмоциям вырваться наружу.

— Я же говорил, все слишком сложно.

— Не мы ли сами все усложняем?

— Не могу, прости! Ты не должна жертвовать из-за меня чем-то. Я не смогу дать тебе того, чего ты достойна. Выброси меня из головы, так будет лучше.

— Для кого?

Наш разговор набрал такие обороты, что его уже было не остановить так просто, как привык это делать Антон.

— Для нас обоих. я не хочу, чтоб из-за меня ты страдала.

В эту минуту, я видела, как страдал Антон.

— Поздно, — решила я ему сознаться.

— Я не хотел, поверь, не хотел, чтоб все так обернулось. Я не хотел, чтоб тебе было больно. Хочешь, мы прямо сейчас можем прекратить наше общение, а завтра я улечу первым же рейсом?

— Нет! — испугалась я, что более не увижу Антона, и последнее, что мне запомнится, так это неудачный разговор посреди гостиничного коридора.

— Тогда давай оставим все, как есть.

— Если нам обоим этого недостаточно, то почему ты принимаешь такое решение?

— Думаешь мне легко сдерживать себя, чтоб не поцеловать тебя? — неожиданно признался Антон.

— Тогда… — начала я.

— Я же говорю тебе, Дебора, я не могу так поступить с тобой. Ты мне безумно нравишься и это признание даже на десять процентов не раскроет тех чувств, которые я испытываю к тебе.

— Тогда… — я вновь пыталась задать вопрос, на который Антон поспешил ответить.

— Я не эгоист. И допусти я, хоть что-то подобное, то поступил бы не только против собственной