Я находился уже по ту сторону линии обороны солдат Огано и пополз к одному из навесов, под которым были сложены ящики с боеприпасами, охраняемые часовым. Тот больше пялился на поле боя, чем смотрел по сторонам, и мне не составило труда убрать его. Я поднялся на ноги за спиной у солдата, предплечьем левой руки зажал ему рот, одновременно несколько раз ударив ножом сзади. Парочка поставленных ударов в почки и лёгкие, и вот уже часовой бьётся в конвульсиях. Перерезать горло было бы надёжнее, но я хотел постараться оставаться незамеченным как можно дольше.

Кое-как притулив покойника к ящикам и подперев его же винтовкой, так чтобы он стоял, опираясь на ящики спиной, я занялся содержимым этого импровизированного склада. Само собой, никаких подарков судьбы вроде магнитных мин тут не нашлось, зато я обнаружил полностью собранную и готовую к стрельбе плазмоидную пушку, да ещё и десяток батарей к ней. Глянув на броневики, я прикинул шансы уничтожить из неё оба, но всё же решил отказаться от этой идеи. Слишком уж долго пушка набирает полную мощь, достаточную, чтобы взорвать такой вот бронетранспортёр одним выстрелом. Значит, надо действовать тоньше — как всегда.

Подхватив несколько батарей и проверив, что они полностью заряжены, я бегом помчался к ближнему бронетранспортёру. Охранения рядом с ним выставлять не стали, и я легко нырнул ему под днище. Теперь пошла кропотливая и опасная работа. При помощи ножа и запалов от ручных гранат, прихваченных в тех же ящиках под навесом, я превращал батареи к плазмоидной пушке в нестабильные магиумные мины. Мир вокруг меня словно перестал существовать вовсе. Я не обращал внимания на грохочущий броневик, хотя как только закатился под него, ощущал каждый выстрел пушки всем телом.

Этому трюку меня научил всё тот же неугомонный гоблин Тонкий, доказывавший свою полезность в рядах «Солдат без границ». Риск при этой ювелирной работе невероятно велик, одно неверное движение, и обо мне даже памяти не останется — нечего будет вспоминать. И всё же я справился, уложив батареи на землю рядом с собой. Они зловеще поблёскивали красными огоньками, обозначавшими нестабильность магиума. Заряди такую в плазмоидную пушку, и та взорвётся, как только катушки начнут накапливать энергию для выстрела. А если подсоединить к ней самый обычный запал, хотя бы от ручной гранаты, что я проделал, то последствия будут куда более разрушительными. Взрыватель я сунул только в одну батарею — этого вполне достаточно, цепная реакция прекрасно управится сама. Вытянув наружу шнур с фарфоровым кольцом, я пару раз глубоко вдохнул-выдохнул, готовясь к рывку. Замедлителя хватает на четыре-пять секунд, и за это время мне надо оказаться как можно дальше он бронетранспортёра. Рванув шарик, я, не раздумывая, выкатился из-под днища рявкающего орудием броневика и помчался к ближайшему зданию. В голове бился пульс, отсчитывая оставшиеся до взрыва секунды.

Охранение всё же выставили, просто оно было невелико и мне посчастливилось его благополучно миновать, когда я нырял под днище броневика. Двое бородачей-гномов, отчаянно потеющих в своих кирасах и стальных шлемах, вооружённые укороченными штурмовыми дробовиками и треугольными щитами, вскинули оружие, как только увидели меня. У меня не было времени на схватку с ними, а потому я просто выстрелил несколько раз на бегу, заставляя обоих укрыться за щитами. Пули бессильно звякнули по ним и шлемам гномов. Враги были готовы уже пальнуть в ответ, когда я распластался в длинном прыжке, ныряя в здание. А за нашими спинами взошло второе солнце — магиумное.

Самое жуткое, что взрыв моих самодельных мин был абсолютно бесшумным. Просто на месте одного из броневиков вырос здоровенный шар плазмы, превративший боевую машину в ничто. Не взорвались внутри неё снаряды, не вспыхнуло топливо, бронетранспортёр просто перестал существовать, от него даже пепла не осталось. Как и от обоих гномов, наводивших на меня дробовики. Они, наверное, даже не поняли, что их убило.

Поднялся настоящий ураган — с чудовищно громким хлопком воздух заполнил выжженное взрывом пространство. Потоки его сбивали с ног и волочили по пыли солдат, валили навесы, раскидывали ящики. В образовавшуюся воронку съехал второй броневик — ствол его пушки уставился в небо. Защитные сооружения второй линии обороны мятежников Огано местами просто разметало, оставив лишь жалкие остатки пулемётных гнёзд и позиций миномётов. Среди них поднимались на ноги ошеломлённые солдаты, явно не понимающие, что стряслось.

Не воспользоваться такой возможностью было бы просто преступлением, и «Топоры» своего шанса не упустили. Их не зацепило взрывом и лишь слегка потрепало мгновенным ураганом, и наёмники с боевым кличем пошли в новую атаку. Впереди бежали самые крепкие бойцы в штурмовой броне и с большими осадными щитами, из-за которых палили, особо не целясь во врагов.

Но пеших наёмников опередили имошаги. Даже не знаю, где они укрывались, однако всадники с гиканьем вылетели из переулков и помчались к разгромленной позиции солдат Огано. Командиры бойцов мятежного генерала пытались навести порядок. Звучали команды на африйском диалекте экуменика, сдабриваемые щедрыми порциями ругательств на самых разных языках. Кто-то успел упасть к пулемёту и даже дал по несущимся во весь опор имошагам длинную очередь. Кто-то уже палил по ним из винтовок и дробовиков. Кто-то просто искал укрытие. Кто-то просто побежал прочь сломя голову.

Несколько самых профессиональных солдат во главе с офицером, отдающим команды свистком, встали на пути имошагов, примкнув штыки и дав слитный залп по врагу. Наверное, только пулемётчику удалось нанести имошагам больший вред. Несколько всадников в чёрных бурнусах вылетели из сёдел, но остальные накинулись на живой бастион со всей своей дикарской яростью. В ход пошли кривые сабли, и уже спустя пару минут от солдат остались лишь изрубленные трупы. Хотя и имошагам эта короткая схватка стоила не одного бойца.

Когда до разгромленной второй линии обороны добрались «Красные топоры», им осталось только подавить последние очаги отчаянного сопротивления.

Я вышел из дома не скрываясь. Многие «Топоры» знали меня в лицо, и я не опасался получить пулю. Да и шагал уверенно, не таясь, без оружия, принять меня за одного из солдат Огано было бы сложно. Рядом со мной тут же оказался предводитель имошагов. От его коня несло потом, да и сам лихой всадник был разгорячён короткой кровопролитной схваткой. И ему явно не хватило крови. Он поигрывал кривой саблей, которую ещё не очистил от следов недавней схватки, и весело глядел на меня.

— Твоя работа? — спросил вождь имошагов, кивнув себе за спину.

Я лишь пожал плечами и не стал ничего говорить. Хвалиться своими подвигами на поле боя имошаги считали ниже достоинства настоящего мужчины.

— Я сразу увидел, что у тебя стальные яйца, не как у других, — рассмеялся вождь всадников. — Среди них нет мужчин, а значит, нет и воинов. Крестьяне с оружием в руках.

— Одолжишь одного из коней? — спросил я у него, указывая на нескольких оставшихся без всадников животных, что бродили без цели по улицам. Остальные имошаги не обращали на них внимания.

— Если сладишь, бери любого, — ответил вождь. — Это злобные твари с норовом, они подпускают к себе только тех, кто сильнее их.