А тот продолжал:

– Вопрос времени, и весь Фартовый узнает. А там и до самого Шаха дойдет. После чего заявится он со своими людьми сюда и потребует твою голову. Если уже не в пути. Ну и что нам тогда делать? Мы отдавать тебя не должны. Но и проблемы с Шахом нужны нам в самую последнюю очередь. Дилемма. Короче, все идет к тому, что придется тобой пожертвовать. Но такие вопросы принято решать коллегиально, и потому мы сейчас проголосуем, отдавать тебя или нет.

– Не надо голосовать, – выдавил из себя я.

Если они большинством голосов выберут выдачу, меня сразу же схватят, свяжут и примутся ждать, когда пожалует Шах. И, когда тот заявится, отдадут ему в руки. Нате, мол, Сергей Вениаминович, нам с вами ссориться не с руки! А по словам Эли, он тот еще зверь. Затем Шах устроит нам с ней очную ставку. Если Эля к тому времени будет еще жива. Попытаться вырваться отсюда с боем? Народ тут тертый, и мне даже наган не дадут выхватить. Может, и получится, и даже пальну пару раз, но что дальше?

– А что надо? – живо поинтересовался Гудрон.

– Две просьбы выполнить.

– Какие именно? Спрятать тебя понадежней – это понятно. А вторая?

– Не надо меня никуда прятать. Дайте нормальный ствол. Такой, как у Яниса, вполне бы меня устроил. Ну и пару магазинов к нему.

У Яниса в наплечной кобуре «стечкин». И если мне не хватит шестидесяти патронов на то, чтобы исполнить свой замысел, не хватит и шестисот. И шести тысяч.

– А вторая?

– Толком объяснить, где этот ваш Шах обитает. Желательно с подробностями.

– А дальше что?

А дальше мне придется его убить. Причем сделать это как можно скорее, пока он еще ничего не узнал. И тогда Эля останется жива. Что делать потом, будет видно, но именно это сейчас самое главное. Возможно, у меня не получится, и он сам или его люди убьют меня. Что ж, может произойти и так. По крайней мере, не придется скрываться непонятно где в надежде, что произойдет чудо и Шах отправится на небеса без моей помощи. Или случится совсем невероятное – он про все забудет. Лучше так, чем вздрагивать от каждого шороха в страхе, что Шах выяснил мое местонахождение и пришел убивать.

– Пацан, да он тебя одним пальцем раздавит! Убить самого Шаха вздумал?! Знаешь, сколько у него за душой? И не таких сопляков, как ты.

– Это мои проблемы. Ну как, Янис, дашь свой пистолет? Или что-нибудь другое, АКСУ, например, – посмотрел я на Гришу.

АКСУ – короткий, в помещении с ним будет удобно, патрон куда мощнее, и в магазине их больше. Можно, конечно, попросить и ФАЛ. Как будто бы он теперь мой, но тот со своими габаритами точно не для подобных дел.

– Ну так что?

Тут ведь какая подоплека. Если мне не удастся убить Шаха и все случится наоборот, а затем он узнает, что ствол для его убийства я получил от Яниса, Гриши или любого другого, проблемы у них будут огромнейшие.

Мне непонятна была реакция Славы. Он выглядел так, как будто участвует в чем-то для него постыдном. Хотя, возможно, вся его мимика выражала сочувствие, и я всего лишь неправильно ее истолковал.

– Ну, парень, ты меня рассмешил! – заявил Гудрон, хотя оставался совершенно серьезным.

– Так дадите или нет? А там сидите и дальше смейтесь сколько вам влезет.

Именно тогда Слава и сказал:

– Борис, может, хватит уже? А то ведь он и вправду пойдет и Шаха убьет. Судя по его виду, с него станется!

– Может, и хватит, – легко согласился Гудрон. – Теоретик, расслабься! Тебя же на понт взяли, а ты взял и раскололся. И не беспокойся, мы – могила! Иди поспи часок-другой, ведь точно ночью было не до сна. – И неожиданно подмигнул. – А нам, как однажды выразился Иосиф Виссарионович, только и остается, что молча тебе завидовать.

Грек появился бесшумно. Я вздрогнул от неожиданности, когда за спиной раздался его голос:

– Ну что, наигрались? Теперь давайте о деле поговорим. Мне хотелось бы еще раз маршрут обсудить.

– Суки! Суки!!! – шептал я им всем в спину, когда они сгрудились вокруг стола с лежащей на нем картой, рисованной от руки. И рука эта, сто к одному, принадлежала Греку.

– Ну и как? – поинтересовался Гриша после моего знакомства с новым оружием.

– Нормально! И даже более того.

Отстреляв с полсотни патронов, я утвердился в мысли, что ФАЛ сделан как будто под меня.

Отдача чувствительная, и стрелять из него очередями, попадая при этом на дистанции в цель, – это надо очень умудриться! Никакой отсечки на два или три патрона в механизме не предусмотрено. Хотя и после очереди из трех выстрелов ствол унесет вверх – мама не горюй! Правда, из моего экземпляра очередями не постреляешь, и остается только хорошенько к нему привыкнуть. К тому же Гриша оказался прав: бой на редкость точный.

– Сможешь попасть? – Движением головы он указал на пролетающую над нами птицу.

– Смогу. – И летит она невысоко, и полет у нее ровный, не то что у какого-нибудь там вальдшнепа или стрепета. – Но стрелять не буду.

Ладно бы птер – в него без всякого сомнения и жалости. Летит какая-то птаха и, возможно, птенцам в клювике корм несет. А те, желторотики, сидят себе в гнезде и мамку свою в небе высматривают. И тут я свое искусство стрельбы демонстрирую. Нет, не буду.

– Ну не будешь так не будешь. Точно ФАЛ тебе подойдет?

– Точно.

– Теоретик, я вот что подумал. Про сверловку Ланкастера слышал?

– Слышал.

Про нее все, кто хоть сколько-нибудь интересуется оружием, слышали. При ней в стволе вместо четырех или больше борозд нарезов делается всего две. В итоге получается ствол пусть и не с теми же характеристиками, как у нормального нарезного, но куда лучше, чем у гладкоствольного. А что самое приятное, разрешение на такое оружие такое же, как и на гладкоствольное.

– Так вот, есть у меня один экземплярчик именно с такой сверловкой, «Вепрь». Парень ты вроде хороший, вот я и подумал: а почему бы мне тебе его не дать? Калибр у него серьезный, да и магазин той же вместимости, что и у тебя сейчас, на двадцать патронов. Приклад регулируемый, эргономика на уровне и так далее. Ну так что?

– Спасибо, Григорий, я уже определился. – Не надо мне регулируемого приклада. Взяли моду на всякие там полимеры. У ФАЛа приклад из дерева. И пусть вес больше, зато к нему щекой куда приятней прикладываться. – Ты мне лучше флягу дай.

Из человеческих потребностей вода стоит на первом месте. Затем идут сон, еда, секс. В этом мире воды хватает, но далеко не везде ее можно пить.

– Это тебе к Сан Санычу.

– И ремень бы неплохо. Портупею.

– Тоже к нему.

– Нож бы еще.

Мой складной всем хорош: и маркой стали, и фирмой-производителем. Пожизненная гарантия. Но он для города, в лесу к ножам совсем другие требования.