Мы со Славой вернулись в ванную комнату и склонились над трупом. Теперь я понял, с чего вдруг Вячеслав ляпнул об изуверском самоубийстве. Мертвая женщина в мутной горячей воде, вся красно-желтая, бесстыдно раскинувшаяся в агонии, она действительно напоминала сваренную в кипятке. Вернее напоминала бы, если бы слезла кожа. А так она была просто распаренная сверх всякой меры.

— Захлебнулась? — спросил я.

— Скорее всего. Или захлебнули.

— Следов борьбы не заметно.

— Это еще ни о чем не говорит.

Над ванной поднимался теперь вместо пара какой-то отдаленно знакомый, неприятный запах.

— А чем это?.. — спросил я и выразительно покрутил носом.

Вячеслав наклонился еще ниже, чуть ли не к самому лицу покойницы, и, повернувшись ко мне, коротко пояснил:

— Рвота.

— Может, девочка надралась до зеленых соплей от горя или от страха, что вероятней, полезла в ванну, тут ей стало дурно и — фатальный исход?

— Возможно, — согласился Слава. — И хорошо, если так. А если она узнала кого-нибудь из налетчиков? Они ведь в одной кодле тусуются — проститутки, бандиты и прочие криминальные элементы. В общем, вскрытие покажет. Давай пошмонаем тут по горячим следам.

Слава хмыкнул, уловив в своих словах двойной смысл — мы ведь стояли возле горячей ванны.

Вячеслав занимался одеждой, обувью погибшей, заодно выискивал хоть что-нибудь, что могло бы навести на какой-нибудь след. Он внимательно осмотрел все окурки в пепельнице: есть ли помада, какая, какой прикус на фильтре.

Я с другой стороны захламленного стола изучал обнаруженные на нижней столешнице журнального столика бумаги, сложенные в коробку из-под обуви.

Здесь было все для того, чтобы установить личность хозяйки квартиры. Вот, например, паспорт на имя Мещеряковой Екатерины Николаевны, уроженки Белгорода, 1970 года рождения. С фотографии смотрела на меня милая, симпатичная девчушка с добрыми смешливыми глазами. Она не была супермоделью, но с ума сводила, наверное, многих. Теперь то, что от нее осталось, остывало в ванне в ожидании судмедэксперта. А вот аттестат о среднем образовании. Оценки средние. Ну что ж, не всем в Софьи Ковалевские идти… Нет, вернемся к паспорту, полистаем. Особых отметок нет, штампа о заключении брака нет, детьми тоже не успела обзавестись. Прописка — прописана на Шаболовке, в общежитии, судя по штемпелю «временно».

Что же она здесь, в гостях? Снимает квартиру? Тогда у нее крутые заработки должны быть. Я пометил себе в блокноте, что надо узнать в первую очередь, кому эта квартира принадлежит, где ее хозяин и когда, кому, на сколько сдал свою жилплощадь.

В дверь требовательно позвонили.

Это прибыла оперативная группа, и в квартирке сразу стало тесно и душно. Я, прихватив с собой коробку, переместился в угол дивана. Ничего представляющего серьезный интерес в коробке не нашлось. Фотокарточка светловолосого юноши с таким же незамутненным взором, какой был когда-то у Катерины. На всякий случай отложил ее в сторону. Конечно, маловероятно, что некогда влюбленный мальчик, обнаружив, как низко пала королева его мечты, утопил любимую в горячей ванне. Не зря писатели-детективщики не любят таких банальных мелодрам. Но опыт показывает, что в жизни как раз всегда есть место таким страстям. Только финалы в жизни чаще бывают трагикомичны, такие трудно описывать высоким стилем.

Неровно вырванный листок из школьной тетради. На нем Мещерякова второпях начала писать письмо родителям. И тут очередная банальность. Хвастается, что успешно учится в техникуме, подрабатывает в хорошем месте и все у нее отлично. В некоторых вопросах она была аккуратисткой. В частности, в письме сверху, перед тем как написать «Здравствуйте», была проставлена дата полугодичной давности.

Маленькая, изящная записная книжка с вставляющейся в переплет ручкой и замочком. Стильная вещь и дорогая. Ее я тоже заберу с собой.

Члены оперативной группы работают немного нервно, хотя и старательно. Они пытаются посмотреть всюду и в то же время не обеспокоить меня, шишку из Прокуратуры России. Ставлю себя на их место и понимаю, что им тяжело не замечать меня. Забираю все бумаги и документы, которые меня заинтересовали, нахожу Грязнова, говорю ему, что подожду его в МУРе, и выхожу из квартиры. Следом за мной выносят накрытое простыней тело. Я пытаюсь пропустить санитаров, но на крутой узкой лестнице «хрущевки» невозможно ни разминуться, ни развернуться. Так мы и спускаемся: сначала я, а вслед за мной, как и положено — ногами вперед, плыла на жестких носилках Катя Мещерякова.

10

Время — ночь. Мы сидим со Славой в его кабинете, пьем горячий крепкий чай, почти чифирь. Мы печальны, потому что по всему выходит, что Мещеряковой помогли умереть.

Согласно показаниям соседей, Мещерякова появилась в этой квартире месяца два назад. До тех пор жилплощадь занимала одинокая старушка-пенсионерка Авдотья Кузьминична Голубева. Где-то в начале года к старушке стали периодически заглядывать молодые хорошо одетые люди, приносили продукты, лекарства, один раз привезли с собой врача. Потом Голубева засобиралась куда-то, то ли племянница у нее нашлась, то ли еще какая-то родственница. Уехала бабка — и с концами.

В начале осени приходила какая-то дамочка, из молодых да ранних, привела с собой слесаря из жилищно-эксплуатационной службы, посмотрела квартиру и ушла. А вскоре после нее появилась Мещерякова, своим ключом открыла дверь, вселилась, на следующий день привезла кое-что из обстановки и зажила. С соседями активно не общалась, поначалу здоровалась со всеми, потом только с теми, кто отвечал на приветствие. Когда кто-то спросил у нее про Голубеву, Мещерякова спокойно ответила, что такой не знает, квартиру снимает по договору у женщины, но фамилия ее совсем не Голубева.

Со временем мы, конечно, узнаем, у кого снимала квартиру Мещерякова, как стала хозяйкой неизвестная пока дама. Однако я чувствовал, что дело тут такое же нечистое, как и фирма «Геронт-сервис». Дело это сидит у меня в печенках уже полгода. Директор фирмы и бухгалтер сидят в следственной тюрьме и дают показания, а еще один, правда, в бегах.

Из заключения медицинской экспертизы нам известно, что Мещерякова захлебнулась в ванне. Причем захлебнуться она могла как от воды, так и от рвотных масс — и то, и другое обнаружено в легких и в желудке. Именно последнее обстоятельство и заставляет нас признать, что в ванну она села сама или ей помогли. Если учесть содержимое желудка, Мещерякова пребывала в средней степени опьянения. Анализ же крови показывал, что степень эта сильна, аж до критического состояния. Это противоречие разрешилось, когда при более тщательном обследовании тела на левом предплечье погибшей были найдены следы от инъекций. Так как в крови и тканях не было обнаружено никаких химикатов, кроме этилового спирта, можно предполагать, что кто-то вводил Мещеряковой в вену алкоголь. А значит, дело мы имеем не с несчастным случаем, а с убийством. И казалось мне, что не районная прокуратура будет заниматься делом Мещеряковой. В той среде, где вращалась до последнего времени Катя, убивали просто и более эффективно. Хотя насчет эффективности я, кажется, перегнул, эффект и в этом случае достигнут нужный.