— Эулалиаааааааа!

Здоровенный камень наконец подался и с грохотом покатился вниз. Распластавшийся на спине Блик открыл глаза и увидел, что проход в пещеру открыт. Валун, словно ядро, выскочил из-за водопада и со страшным плеском плюхнулся в ручей. На радостях Фолриг и Радл заплясали прямо над обрывом.

Весь взмокший и пыльный, Блик с чувством исполненного долга стоял под потоком освежающей воды. После бодрящего душа он прилег на травку, чтобы обсохнуть. Вскоре к нему прискакали выдры, прихватив с собой по посоху и три походных мешка с провизией.

Барсук сел и встряхнул шерсть.

— Гмм, и куда же, осмелюсь спросить, вы намылились?

— Конечно же, вместе с тобой, наш ненаглядный! — ответил за двоих Радл.

Блик поднял булаву и мешок с припасами.

— Да ну! Это вы так решили, но лично я не желаю идти с такими чумазыми, как вы. От вас птицы шарахаться будут!

Фолриг перекинул мешок через плечо и усмехнулся:

— Все равно, ты носишь знак Ельника, и мы обязаны следовать за тобой.

Блик вспомнил о бирюзовом амулете в форме платанового листа, который подарил ему Вязник, — он до сих пор висел на его шее. Решительное выражение, застывшее на физиономиях двух друзей, говорило, что возражать им бесполезно. Они взяли курс на юг. По дороге Блик, держа в лапах амулет, принялся вслух размышлять:

— Почему Вязник сказал, что мне будут помогать все выдры и белки?

Они вошли в густой лес, и Фолриг приступил к рассказу о происхождении амулета:

— Когда-то давно выдры и белки в этих краях жили сами по себе и в дела друг друга не вмешивались. Если бы случай не свел двух молодых зверей вместе. Это были Ельник, сын королевы белки, и Кувшинка, дочь великого Властелина Выдр. В детстве они были очень дружны. Случилось так, что их похитили крысы-пираты. В один прекрасный день Ельнику удалось бежать; спустя некоторое время он выследил крыс и однажды ночью, когда все спали, убил двух стражников и освободил Кувшинку. В драке Ельника ранили, но он все-таки сумел донести Кувшинку до большого старого платана. Сам он как мог отбивался от пиратов, имея под рукой лишь пращу и несколько камней, покуда их не спас подоспевший на помощь отряд белок и выдр. Когда же юный Ельник, изнывая от боли, нагнулся за последним камнем, тот оказался непомерно большим для его пращи. Вот этот-то камень ты и носишь на шее, приятель. Властелин Выдр вырезал его в форме платанового листа. С тех пор выдры и белки стали друзьями. Теперь ты знаешь, почему всякий, кто носит этот амулет на шее, может рассчитывать на уважение и преданность всех выдр и белок.

Блик посмотрел на камень с особым уважением:

— История беспредельного мужества. Что же потом произошло с Ельником?

— Он поправился, однако, говорят, лапа у него навсегда осталась увечной и он почти что не лазил по деревьям. Зато выучился плавать и стал по повадкам скорее выдрой, чем белкой.

— Никогда бы не подумал, что морские разбойники забираются так далеко от берега, — заметил Блик.

Радл, указав лапой на запад, произнес:

— Не так уж мы далеко от моря, всего в двух днях ходьбы отсюда.

— Значит, туда мы и направимся, — изменяя курс, заявил Блик. — Достигнем берега — и можно будет уверенно двигаться на юг. Пошли, красавчики! Фолриг, казалось, замешкался:

— Эээ, видишь ли, приятель, идти этим путем нежелательно, морские крысы облепили берег, словно муравьи мед.

— Раз маленький отпрыск белки с ними справился, — не останавливаясь, бросил Фолригу через плечо Блик, — то мы и подавно сможем. А кроме того, увидев ваши морды, уже можно умереть со страху. Хахаха!

Следующие два дня прошли без приключений. К вечеру второго дня путники добрались до гряды пологих лесистых холмов, которые становились все выше и выше. Взобравшись на последний холм, поросший низкорослыми деревьями и кустарником, Блик объявил привал. Он взглянул на запад: в последних лучах угасающего дня на далеком горизонте мерцала едва различимая полоска моря.

— А вот наконец и море, мои распрекрасные! — воскликнул барсук.

Радл, все еще не отдышавшись после подъема на гору, разводил костер:

— Ну куда это годится, чтобы какая-то шелудивая крыса карабкалась на все эти холмы, и, спрашивается, зачем? Только затем, чтобы увидеть воду!

— Говоришь, холмы? Если это называется холмами, значит, мой дядя — филин, — ответил Фолриг, вытаскивая из мешка припасы. — Мы, дурень, взбирались на горы, и другой такой высокой, как та, на которой мы сейчас торчим, ни в жисть не сыщешь. Блик усмехнулся, глядя на своих приятелей:

— Во всяком случае, выше нам взбираться не придется. Начиная с завтрашнего дня наша дорога будет спускаться с холмов или, вернее, с гор. А ну-ка, жабьи морды, выудите-ка из мешка паштет из грибов и репы.

Чтобы согреть ужин, его положили на зеленые прутики над костром. Радл намазал медом толстые ломти фруктового кекса, Блик разлил по чашкам сидр.

Они лежали у огня и ели, наслаждаясь нежным ветерком. После ужина выдры, по своему обыкновению, долго препирались, кому первым стоять в дозоре.

Блик решил прекратить эту склоку:

— Первым сторожить буду я.

Совершенно неожиданно Фолриг и Радл тоже изъявили желание первыми встать в караул.

— Нет, нет, приятель, первым пойду я.

— Ну уж нет, не ты, а я!

Блик угрожающе стал помахивать булавой:

— Я сказал, что иду первым. У кого-нибудь есть возражения?

Выдры вмиг растянулись на земле и крепко сомкнули глаза.

— Не слышу тебя, приятель, я давно сплю.

— И я тоже, хочешь, чтоб я сладко спал, так пожалуйста.

Про себя улыбаясь неугомонным созданиям, Блик осторожно обошел место, где они разбили лагерь, и устроился на камне, откуда было хорошо видно все вокруг.

Начало ночи прошло без приключений. Ни на минуту не теряя бдительности, Блик наслаждался очарованием ночной тишины. Он думал о Скарлете, семействах Бруфа Дуббо и Тори Лингла, и о собственных родных — отце, матери, праотцах, и, уж конечно, о горе, которая ждала его где-то на юго-западе. Мало-помалу барсук засыпал под мягким покрывалом ночи.

Вдруг Блик очутился под тяжелой сетью и повалился с камня, на котором сидел. Он собрался было вырваться и схватить булаву, но поздно: по меньшей мере дюжина холодных стальных мечей и ножей была приставлена к его горлу. Над ухом прогремел голос:

— Одно движение — и ты мертвец.

Сеть натянулась, а стойки, к которым она была прикреплена, вбили в землю.

— Мунга, позаботься о тех двоих, — крикнул тот же грубый голос.

Из мрака донесся ответ: