Именно тогда люди Рохо начали собираться с окрестных улиц. Они шли, вооружённые дробовиками и пистолетами, те же, кто попроще, сжимали в руках утыканные гвоздями или обмотанные колючей проволокой дубинки, а то и вовсе заточенные до бритвенной остроты топоры, лопаты и косы, насаженные на короткие рукоятки.

Когда из полыхающего отеля начали выскакивать люди Строцци, их ждала тёплая встреча.

Тех, кто выскакивал и принимался кататься по земле, пытаясь сбить пламя, брали в оборот бойцы с холодным оружием. Дубинки, топоры, косы, лопаты и редкие мечи с саблями, которыми были вооружены те, кто умел с ними обращаться, обрушивались на людей Строцци, превращая их в покойников. Не всегда быстро.

Но были среди наёмников Строцци и настоящие профессионалы, не впавшие в панику. Они выскакивали из отеля, срывая с себя горящие одеяла и занавески, и тут же начинали палить по людям Рохо. Тогда в дело пошли дробовики и пистолеты веспанцев. Сухо щёлкала винтовка Аркана самого Рамона Рохо — он выбирал себе цели среди самых умелых боевиков Строцци, тех, кто сумел прикончить хотя бы одного его бойцов с холодным оружием. Ни один выстрел его винтовки не пропал даром.

Спустя какое-то время — никто не сказал бы точно сколько его прошло — из горящего отеля перестали выскакивать люди Строцци. Немногочисленный персонал, обслуживавший их, перебили в самом начале — никаких исключений Рамон Рохо делать не стал. Все, кто служит Строцци, должны умереть. Однако, несмотря на то, что из здания, больше никто не пытался выбрать, Рамон не давал приказа своим бойцам разойтись. Пускай их ждала увлекательная охота на людей Строцци, оставшихся в городе, предводитель веспанцев не спешил уходить. Мало ли кто из особенно ушлых бойцов останется в отеле до последнего, рассчитывая выбраться оттуда, когда на улице никого не будет. Так они и стояли, пока в отеле не рухнула крыша — даже если внутри и оставался кто-то со стальными яйцами, он точно отправился на тот свет. Причём крайне жутким образом.

— А теперь, парни, — обернулся к своим бойцам Рамон Рохо, — выкурите этих крыс из всех нор, где они могут засесть! Я хочу, чтобы к утру в Отравиле не осталось ни одного ублюдка Строцци!

— Рамон, — подошёл к мне Эстебан, когда большая часть бойцов отправилась выполнять приказ, — Гильермо нет среди трупов. Я приказал парням осмотреть всех — его там нет.

— А чёрный ход? — тут же спросил Рамон, заставив Эстебана смутиться. Тот и не подумал проверить пост у второго выхода из отеля.

Они отправились туда вместе. Рамон держал наготове винтовку, а Эстебан оба «майзера» — молодой кузен Рохо умел отменно стрелять с обеих рук, предпочитая именно тяжёлые, но обладающие впечатляющей убойной силой гальрийские пистолеты.

— Твою мать, — выдал Рамон, увидев трупы своих бойцов, лежащие в нескольких шагах от догорающего отеля.

— Их нашпиговали свинцом с двух сторон, — сказал Эстебан, подошедший к телам, чтобы рассмотреть их как следует. — И тут не только наши: вот этот, — он ткнул носком в одних из трупов, — и те двое — бойцы Строцци. Телохранители Гильермо.

— Прорвался, ублюдок, — сплюнул под ноги Рамон. — Ничего, недолго ему осталось бегать. Перед смертью не надышится.

Я остановил «Болт» у горящего отеля — Рохо ударили первыми, сделав ставку на то, что солдаты не станут ничего делать после отъезда имперского землемера, и не прогадали. Теперь отель полыхал, а бойцы Рохо методично расстреливали выскакивающих из пламени людей Строцци.

К главному входу я не поехал — соваться туда было бы глупо: там меня вместе с автомобилем превратят в решето за считанные минуты. Да и Гильермо Строцци не такой дурак, чтобы лезть туда, где его ждут. Глава исталийской банды вполне оправдал мои ожидания: ещё на подъезде к отелю я услышал ожесточённую перестрелку у его чёрного хода. Когда же «Болт» остановился в десятке метров от горящего здания, я увидел, как несколько человек в чёрных костюмах пытаются прорваться через отряд веспанцев. Исталийцы в костюмах были вооружены аришскими пистолет-пулемётами «Принудитель» и буквально заливали всё перед собой свинцом. Веспанцы отвечали пистолетной стрельбой и рявканьем дробовиков. Если бы не численное преимущество, превосходство в огневой мощи решило бы исход боя. Однако Рамон Рохо оказался предусмотрительным человеком и к чёрному ходу отеля отправил полтора десятка бойцов. Они сдерживали Строцци, хотя уже успели понести потери. На земле лежало несколько тел, под которыми разливались чёрные в отсветах пламени лужи крови.

Я вышел из авто — никто не обратил на меня внимания в суматохе перестрелки. Бойцы Рохо оказались у меня как на ладони, даже целиться особо не пришлось. Всё-таки они не были профессиональными солдатами и сбились в кучу за импровизированной баррикадой. Я достал пистолеты и разрядил их в спины бойцам Рохо. Прикончить удалось троих, ещё один повалился на землю, зажимая рану на плече. Я успел перезарядить «нольты», прежде чем бандиты Рохо сориентировались и поняли, кто на них напал. Никто не ожидал такой наглости — один человек против почти десятка.

Замешательством врагов воспользовались Строцци, ринувшись в атаку. Их «Принудители» застучали обезумевшими швейными машинками. Пули косили атакованных с двух сторон веспанцев. Будь те настоящими солдатами, они бы легко отбили оба нападения, просто выставив против меня заслон из двух-трёх человек с дробовиками. Бандиты, пускай и не запаниковали, но действовали хаотично, а потому были обречены. Может быть, мне или Строцци удалось прикончить их командира, и, оставшись без него, бойцы Рохо совсем потерялись. Но это уже не имело значения: Строцци прорвались к автомобилю ценой жизни троих товарищей, а все люди Рохо остались лежать на земле.

— Кому обязан? — спросил у меня неприятный человек со шрамом под глазом. По поведению и манере держаться я без подсказки узнал в нём главу семьи Строцци — Гильермо.

— Не важно, — отмахнулся я. — Садитесь в автомобиль.

— Погодите, — вскинул руку знакомый мне по гостинице «У северных ворот» офицер полиции. Дон Мигель называл его Джоджо. — Я видел эту рожу, точно! Среди людей покойного Мигеля Рохо в их клоповнике, где нашли наши деньги. Ещё подумал, что вроде всех в банде знаю, а это новое лицо. Не верь ему, дядя!

— Я мог бы просто подождать, когда вас перебьют или загонят обратно в огонь, — бросил я в ответ. — Зачем бы мне рисковать жизнью, чтобы потом прикончить?

— Садись назад, — велел Гильермо, голос его был удивительно безэмоциональным. Он словно место мне за обеденным столом предлагал. — Джоджо, ты за руль — куда ехать, знаешь.

Отказаться у меня шансов не было: выжившие бойцы Строцци взяли меня в оборот. Если дёрнусь, меня или расстреляют из «Принудителей» или в лучшем случае силой затолкают в «Болт». Я предпочёл сесть на заднее сидение сам, оба боевика подпёрли меня с двух сторон, а Джоджо и Гильермо Строцци расположились на передних сидениях. Куда ехал по ночным улицам Джоджо, я слабо представлял себе, потому что окна закрывали массивные фигуры подпиравших боевиков, однако, как потом выяснилось, мы проделали путь до перрона, которым я приехал сюда.