— А тебя сильно накажут, если уснешь?

Принцесса с грацией черной пантеры подбирается ко мне, мягко ступая по толстому ковру босыми ногами. Стоит так близко, что я чувствую аромат розового масла и вытягиваю спину, намеренно глядя мимо неё четко в стену напротив.

— Два наряда вне очереди и клетка на сутки, если третий залет.

— Наряд, клетка, залет, — фыркает принцесса. — Что это?

Её волосы блестят, как черная смола. Имари наклоняется ниже, и пряди щекочут мне ухо. Совсем мужчин не боится или играет, вгоняя в краску неопытного мальчика?

— А что такое клепсидра? — чуть дрогнувшим голосом спрашиваю я.

Все равно не расскажу военных тонкостей. Фразу подслушала и запомнила как есть, без пояснений.

— Чудные вы, — улыбается она, заправляя прядь за ухо, — по-нашему говорите, будто выросли здесь, а таких простых вещей не знаете. Смотри. Да садись ты, не стой, как идол каменный.

Имари пальцем показывает, куда сесть, а потом чуть толкает в плечо для ускорения. Плюхаюсь на кушетку, жалея, что прикосновение слишком короткое, не разглядеть в таком энергетическом голоде ничего. Принцессу нужно разложить на привязки тщательно, раз при всей ненависти к отцу она сохранила на него влияние. Рэм не мог ошибиться, не просто так Имари охранника выбрала.

Эриданка достает из шкафчика узкий и длинный планшет, долго щелкает по кнопкам, а потом садится рядом и показывает экран.

— Такие раньше были клепсидры. Давно исчезли, но время мы до сих пор в них считаем. В сутках, как вы говорите, девять клепсидр. На, смотри.

Толкает мне в руки планшет, и я от неожиданности чуть не роняю его на пол. Забавные клепсидры, на наши водяные часы похожи, только треугольные и внутри песок. Имари рассказывает о них, как гид-экскурсовод, называя даты, имена ученых изобретателей и показывает, как в итоге стали выглядеть часы. Вместо затейливых клепсидр — черные ромбы с цифрами. Даже обидно немного. А хорошее у неё образование, я бы вряд ли так подробно рассказала о наших часах, деньгах или боевых посохах.

— Спасибо, очень интересно.

— Правда? — радуется Имари. — А я думала скучно. Ты как мороженая рыба.

Принцесса передразнивает, поджимая губы и выпучивая глаза, и теперь я смеюсь.

— Извините, Имари

— Ну, вот, имя моё запомнил, уже что-то.

От эриданки тепло, как от светила, и столько радости, что не верится в навязанный брак, ссору с отцом и едва закончившуюся войну. Но будто помогая моим выводам, принцесса мрачнеет и задумывается, покусывая согнутый палец.

— Тяжело, наверное, одному на планете? Все другое, мы с ненавистью смотрим, генерал в строгости держит, имя отца нельзя опозорить неправильным поведением.

Имари гаснет, а я выпадаю из её очарования и замечаю сквозняк в комнате от климат-системы, слышу журчание воды в декоративных фонтанах. Комната вдруг кажется пустой и нелепой со всей кучей бесполезного, но красивого барахла. Мы сами создаем свою реальность любимыми вещами, знакомствами, привычками. Живем внутри, как в скорлупе, пока однажды что-то не разбивает ее вдребезги.

— Это моя судьба, Имари. Я родился сыном генерала и знал, что на седьмом цикле меня заберут в училище, я его закончу, а потом буду летать по чужим планетам и всю жизнь стараться не разочаровать отца.

— Под маской, наверное, легко? — безжизненно спрашивает Имари, касаясь пальцем черной пряжи, закрывающей моё лицо. — Когда никто не знает, кто ты.

— Я знаю. Этого достаточно.

Она кивает сдержанно и заставляет себя улыбнуться:

— Ты интересный. Не такой, как ваши бравые солдаты, из них слово не вытянешь. Остия я знаю, он часто у нас бывал, но от лысого мурашки по коже. Бррр, какой он неприятный. Убийца, наверное?

Обязательно. Рэм покрыт ритуальными татуировками гнарошей и явно в бою доказывал свое превосходство. Но я не хочу обсуждать его с хрупкой дариссой, едва отсчитавшей шестнадцатый цикл, хоть сама не намного старше. Стараюсь не думать, что значит война для наших мужчин.

— Он опытный боец.

— Понимаю. Охрана генерала. Элита. А если здесь что-нибудь случится, как на церемонии? Лиенны ведь в бронежилетах, а вы нет. Что тогда?

Волнение Имари так заразительно, что я слишком живо представляю расстрелянные тела и закрываю глаза.

— У нас есть медик. Он очень хороший хирург. Спасет.

Радость принцессы снова топит с головой, и она засыпает меня вопросами: «Как его зовут? Как выглядит?» Я называю имя и прикусываю язык, испугавшись допроса.

— Брось, Тиберий, мне же интересно посмотреть на вашу легенду, — ластится Имари, кокетливо барабаня пальцами по моему предплечью. — Врачей у нас боготворят, их имена известны всем, неужели у вас — военная тайна? Ну, хорошо, шепни хоть, как выглядит, я издалека посмотрю.

Без подсказки духов на голой интуиции чувствую подвох. Один заложник у эридан уже есть, решили второго взять? Или специально вывести нашего медика из строя? Паранойя хороша уже тем, что не дает расслабиться. Я напрягаюсь до боли в расправленных плечах и упрямо поджимаю губы.

— Хорошо, я сама угадаю, — говорит принцесса, — а ты просто кивнешь, ладно? Ой, перестань, не собираюсь я ему надоедать. Может, уже видела. Остия знаю, лысый опытный боец, остались двое. Оба кудрявые, но один старше, а другой моложе. Тот серьезный с серыми глазами и свирепым взглядом? Самый высокий из вас, верно?

Угадывает Публия с первой попытки. Трур из поколения Наилия и, правда, выглядит моложе. Тогда мальчишкам останавливали взросление раньше. К тому же снайпер, когда не улыбается, все равно доволен жизнью, чего не скажешь о Публии. И да, военврач самый высокий.

Отпираться нет смысла, если понадобится — выкрадут обоих. Киваю, чувствуя себя предателем.

— Как здорово! — хлопает в ладоши принцесса и снова трогает за рукав. — И все-таки, куда ты спать ляжешь? На диван или кушетку?

— Здесь останусь.

— Договорились, — улыбается Имари и распрямляется пружиной, подскакивая с кушетки. — Ешь фрукты, не стесняйся, уборная за самой правой дверью. И помни, что я не генерал и никаких залетов на наряды тебе не сделаю. Спи, не бойся, а я к себе пойду.

Машет мне рукой и убегает, унося аромат розового масла. Обманчиво маленькая и несерьезная принцесса на фоне огромного дворца, где за каждой дверью кто-то шепчется и плетет заговоры. Взрослые играют в игры, и детям тоже хочется. Даже таким маленьким, как братья Ритор и Лурд.

Откидываюсь на спинку кушетки и пытаюсь вспомнить желтую вязь знакомств на сыновьях сестры короля, но сбиваюсь на третьей нити. Устала. Зря переживала, что не увижу привязок: эридане настолько эмоциональны, что я скоро начну ощущать запахи, как Эмпат. Вся раса моложе цзы’дарийцев, они прошли меньше перерождений и успели развиться только до звезд. Лиенны еще младше. Так и не выросли из пленок ремесленников. Правитель Рагнар среди них, как взрослый, случайно забредший в детскую песочницу. Анализ делал еще Создатель, когда сидел в закрытом военном центре, я узнала его выкладки и речевые обороты в недрах отчета по планете. Красиво зашифровал уровнем развития цивилизации, но любой мудрец, прочитав, поймет в привычных нам терминах.