Она впервые подумала, что стареет. И хотя ей было толькотридцать семь лет, она всегда очень тщательно следила за собой, собираясьрожать в зрелые годы. Сейчас, глядя на Дениса Ивановича, она вдруг подумала,что именно от такого отца можно было родить ребенка. Красивый, умный,талантливый, известный, богатый. Сочетание этих качеств всегда восхищалоНадежду. Как она могла выбрать Орехова? Этого художника средней руки, которыйникогда не сможет стать Булочкиным. Как она могла им увлечься? Ее раздражалотеперь в Орехове буквально все. И его дурацкие картины, и его двубортный старомодныйкостюм, и его дешевый галстук. И этот «Ниссан», на котором порядочные люди неездят.

Воспользовавшись моментом, когда Орехов разговаривал сзаместителем министра культуры, она подошла к Булочкину.

— Вам нравится? — спросила она, глядя ему в глаза.

— Нравится, — кивнул Денис Иванович. — Посмотрите, какиелинии, какая жизнеутверждающая сила в его произведениях. Очень нравится.

— Вы всегда так снисходительны к своим друзьям? — спросилаона с легким сарказмом.

— А вы всегда так безжалостны? — парировал он.

— Сегодня утром мы вас видели, — наконец задала она мучающийее вопрос. — Вы работаете в том районе. У вас там мастерская?

— Да, — ответил Денис Иванович. — У меня там мастерская.

— А где вы живете в Москве? — поинтересовалась Надя. — У васесть своя квартира.

— Я ее сегодня купил, — улыбнулся он.

— Вам хочется надо мной смеяться? Если я сегодня утром васне признала, то лишь потому, что была очень уставшей.

— Нет-нет. Я не смеюсь. Я действительно купил шестикомнатнуюквартиру на Осенней улице сегодня днем. И дачу на Рублевском шоссе. Правда, несовсем дачу, а коттедж.

— В каком месте? — ухмыльнулась она. — Рядом с президентом?

— Нет. Там есть коттедж, который построили англичане.Недорогие трехкомнатные домики стоят сто пятьдесят тысяч. Я купил один такой.Прошу меня извинить… — Он отошел к французскому послу, который уже подходил кним.

«Он надо мной издевается, — решила Надя. — Думает, что можетсмеяться после утреннего происшествия. А я сейчас позвоню своей подруге, укоторой муж работает в фирме, оформляющей дома на Осенней. И тогда я посмеюсьнад ним. Вот посмотрим, как он станет выкручиваться».

Она достала мобильный телефон и набрала номер своей подруги.

— Люся, это я, Надя. Как у вас дела?

— Здравствуй, Наденька, — обрадовалась ее подруга. — Мы сАлексеем сейчас едем к его маме, поэтому не смогли прийти к вам на выставку. Номы завтра обязательно будем, — лицемерно пообещала подруга.

— Ничего, Люся, я знаю, что вы не смогли приехать толькоиз-за болезни его мамы, — не удержалась от саркастического выпада Надежда. —Скажи мне, Люся, твой муж по-прежнему занимается продажей этих дорогих квартирна Осенней? Ты говорила, что там еще есть три квартиры.

— Уже две, — сообщила Люся. — Сегодня одну продали. Как разшестикомнатную. Ты не поверишь, но Алексей говорит, что такой сделки у нихникогда не было. Ты представляешь, им заплатили наличными. Они повезли в банктакую кучу денег…

«Значит, Булочкин мне соврал, — удовлетворенно подумалаНадя, бросая на него чуть иронический взгляд. — Он узнал о покупке в элитномдоме и решил пошутить».

— Говорят, что квартиру купил какой-то художник, —продолжала Люся. — Ты спроси Славу, может, он про него слышал.

— Какой художник? — насторожилась Надя.

— Какой-то Булочкин. Ты слышала про такого? Булочкин ДенисИванович. Он купил сразу дом и дачу на Рублевском шоссе. Там, где строилиангличане. Алексей говорит, что такого у них никогда в практике не было. Чтобысделку завершили за один день…

— Не может быть, — растерянно сказала Надя. — Этого простоне может быть.

— Ты с ним знакома? — обрадовалась Люся. — Говорят, чтоочень интересный человек. Алексей считает, что этот художник человекзагадочный. К нему вызывали специальных девиц из особой парикмахерской. Из тойсамой, где стригут и бреют в обнаженном виде. Представляешь? Он еще исексуальный маньяк. Говорят, исключительно интересен. Гиперсексуален. Тыпредставляешь, лечь под такого. Ну, что ты обижаешься, — сказала она мужу. — Яже не собираюсь бежать к этому Булочкину и изменять тебе. Я просто так говорю.Гипотетически. Нужна я ему в свои тридцать девять.

На самом деле ей было сорок четыре, но Надя не сталауточнять возраст подруги.

— Спасибо, — сказала она, убирая аппарат.

На этот раз она посмотрела на Дениса Ивановича совсем другимвзглядом. Теперь она не сомневалась, что перед ней гений. Кто еще можетпозволить себе выбросить в один день такие огромные деньги! И он так скромно обэтом говорит. Она с отвращением посмотрела на Орехова.

— Ничтожество. Не стесняется приглашать на свою выставкутакого гениального художника, как Денис Иванович Булочкин. А тот скромноприехал на своей великолепной машине и еще хвалит эту бездарность. Вот уждействительно, нужно помогать бездарным. А гении все равно сами пробиваются.

Она подошла к Булочкину, бесцеремонно расталкиваяокружающих. Как раз в этот момент Денис Иванович разговаривал с владельцемгалереи Сашей Фельдманом.

— Мы могли бы тебя выставлять, — предлагал Саша. — Ты жезнаешь, Денис, как раньше продавались твои картины. Но в последние годы я невстречал твоих работ. Говорят, что ты продаешь их только за рубеж.

— Не всегда, — признался Денис Иванович. — Некоторые яоставляю в России.

«Как он скромен, — умилилась Надя, — какое чувство юмора.„Не всегда“. Он, наверно, работает только на королевские фамилии. Нужно будетупросить его написать мой портрет. Может быть, со временем он попадет вТретьяковку. Все эти дамы, которых писали Тулуз-Лотрек, Манэ, Пикассо,Модильяни, — все они попали в историю живописи. Нужно будет его упросить. Яготова ему позировать даже обнаженной».

Она посмотрела на Дениса Ивановича и чуть покраснела, словносказала это вслух. Но тут же вспомнила слова Люси. С такими деньгами этотчеловек может купить самых красивых женщин в городе. И ему не нужны старыеженщины. Она вдруг подумала, что выглядит достаточно вульгарно в этомобтягивающем платье. Нужно было надеть что-нибудь другое, более солидное.

Денис Иванович, закончив говорить с Фельдманом, неожиданноподошел к стоявшему в углу взлохмаченному художнику в цветной рубашке ивельветовых брюках. У художника была окладистая борода, и он изумленно смотрелна подходившего Булочкина. Это был Павел Меженин.

— Денис, — сказал он удивленным голосом, — ты сегодня таквыглядишь. Как армянский коньяк «три звездочки». Все звезды на тебе. А я вчерак вам звонил, но Рита сказала, что ты уже спишь.