Сара все ходила как заведенная взад-вперед вдоль озера. Напряжение и страх усиливались, силы покидали ее. Прошло уже много времени, она потеряла ему счет. Новых самолетов не появлялось. В половине седьмого прилетел девятый. По ее расчетам, не хватало шести, может быть, больше. Если Эд уже на земле, это не значит, что с ним все в порядке. Он может быть серьезно ранен, смертельно ранен, обожжен. Господи, не допусти, чтобы он был ранен, но коли уж так суждено, пусть будет ранен, но только не мертв. Может быть, он еще придет. Скажем, в полвосьмого. До этого часа еще много времени. Но если он не придет тогда, то не придет вовсе.

Время тянулось невыносимо медленно, оно будто остановилось. Самолеты больше не прилетали. Было холодно, темно и очень тихо. Она все ходила и ходила, смотрела в небо и напрягала слух. В четверть восьмого его еще не было.

Она прекратила шагать и стала как вкопанная, уставившись невидящими глазами в пустое небо. Ничего.

Сара подошла к павильону и присела на ступеньку. Страх куда-то ушел. Она вообще перестала что-либо чувствовать. Вся словно онемела. Не от холода. Ее парализовало отчаяние. Он погиб, и она никогда больше не увидит его. И он не узнает, как она его любит. Она уже не думала о Джайлзе. Никакого Джайлза не существовало. Был только он. Только Эд. Плакать она не могла. Только сидела и безвольно смотрела перед собой. Он ушел из жизни, не узнав о ее любви. Столько недель прошло зря, в течение которых она так много могла ему дать. Вернуть ему всю любовь, которую он пробудил в ней, всю страсть, которую в ней открыл. Чувства, о которых она до него не подозревала и о которых даже не мечтала рядом с Джайлзом, таким простым, милым, сдержанным, таким английским и таким теперь чужим.

Она прислонилась спиной к холодному мрамору павильона. По-прежнему ничего не чувствуя. Она была как мертвая. Смутно догадывалась, какая боль ее ждет, когда пройдет онемение. В голове засела только одна мысль — она никогда больше не увидит Эда. Все сходится: среднее количество боевых вылетов — пятнадцать. Но какое отношение могут иметь какие-то средние цифры к Эду? Вот и этот вылет был у него шестнадцатым. Уже не среднее число. Опять он был исключением из правил…

Восемь часов. Он опаздывает уже на три часа. Если только он жив. Но его нет. И больше не будет.

Сара бессильно поднялась. Сэр Джордж ждет ее. Он все знает. Она поняла это по взгляду, которым он ее встретил. Он проницательный человек, а она плохой конспиратор. Но он добрый, сердечный. Он поймет. Что же касается Джайлза… Но о нем думать она не могла. Не теперь, во всяком случае. Потом, когда она вообще будет в состоянии о чем-либо размышлять.

Сара повернула в сторону дома. В слабом свете звезд она заметила чью-то фигуру, спускающуюся с холма. Она с усилием вгляделась, пытаясь сообразить, кто это. Наверно, сэр Джордж вышел ее искать. Нет, он ниже ростом.

Сердце у нее вдруг бешено забилось, и ее проняла дрожь.

Это был Эд.

Глаза Сары застлал туман, в ушах зашумело. Застучали зубы. Она обхватила себя руками, инстинктивно пытаясь унять нервную тряску.

Он подошел прямо к ней. Не произнес ни слова. Молча протянул руки, и она упала в его объятия. Он тоже дрожал. Они безмолвно стояли, прижавшись друг к другу.

— Любовь моя, — наконец выговорила она непослушными губами. — Любовь моя, любовь моя. Я думала, тебя уже нет в живых и я этого не переживу, потому что не успела сказать тебе, как я тебя люблю. — Она прижалась щекой к его груди. — Это правда — ты? Это не сон?

— Нет, — хрипло ответил он. — Это я. Я живой.

— Я считала самолеты. Названий не было видно, я считала вслепую.

— Я так и знал. Сэр Джордж сказал мне, что ты возвращаешься, и я понял, что ты будешь здесь. Нас подбили. «Девушке из Калифорнии» конец, но старушка хорошо послужила напоследок, мы сумели сесть.

Эд поднял руки. Они казались огромными из-за толстого слоя намотанных бинтов.

— Славная была девчушка, — просто сказала Сара. — Упокой ее, господи.

Она нежно взяла руки Эда в свои и осторожно прижала к своему лицу.

— Они заживут, — сказала она. — Я их вылечу. Я буду лечить тебя и буду благодарна судьбе за то, что могу это делать. Я боялась, что потеряла тебя насовсем.

— В крайнем случае я бы приплыл. Был момент, когда мы чуть не упали в воду. Я тогда подумал, что брошусь к тебе вплавь. Но наша крошка сама знала, что я должен к тебе вернуться, и постаралась. Ах, Сара, я так соскучился по тебе.

Он опять обнял ее.

— Теперь я здесь и никуда больше не уеду. Отныне и навсегда мы будем вместе. Столько, сколько сможем. Каждая моя свободная минута принадлежит тебе, Эд. Я много передумала и отвечаю за свои слова. С этой минуты, Эд, я принадлежу только тебе.

Он вздохнул.

— Как давно я мечтаю услышать от тебя эти слова. Когда ты уехала, у меня будто душу вынули. Ты для меня все, Сара. Я люблю тебя, очень люблю.

Он впервые поцеловал Сару. Ее губы ответно открылись навстречу его губам, страстно, ненасытно. Они стояли, прижавшись телами — Эд не мог обнимать ее, — но Сара изо всех сил обвила его руками, словно боясь, что он исчезнет.

— Какое же чудо — оказаться сейчас с тобой после этого ада. Знаешь, я теперь меряю свою жизнь от встречи до встречи с тобой, Сара. В промежутках я просто существую, но не живу. Последние десять дней были для меня пустыней, меня окружала пустота. Я тоже боялся, что не успею сказать тебе о своей любви. Мне многое надо тебе сказать, Сара, но я страшно устал, это подождет, теперь у нас впереди пропасть времени.

— Подождем, пока ты поправишься, дорогой мой. Я всегда буду здесь. А сейчас тебе нужен отдых. Я тебя провожу.

Они, обнявшись, поднялись на холм. У входа на террасу стоял джип.

— До завтра, — сказала Сара. — У меня весь день свободен. Не важно, если ты не сможешь прийти; я буду знать, что ты в безопасности, а больше мне ничего не надо. У нас много времени впереди, дорогой мой. Отдыхай, набирайся сил, а потом я помогу тебе забыть все.

Они в последний раз поцеловались. Он сел в джип, и она смотрела ему вслед, пока машина не скрылась из виду. Потом вошла в дом.

* * *

На следующий день Эд не пришел. Ей позвонили с базы и сообщили, что его отвезли в американский госпиталь. У него были обожжены не только руки, но также грудь и спина. По дороге в госпиталь она заехала на базу поговорить с врачом. Она видела его несколько раз с Эдом; они были земляками. Это был симпатичный парень, и она знала, что он скажет ей всю правду.

— Ожоги второй степени на груди, спине и плечах; на руках — третьей степени. С руками хуже всего, потребуется долгое лечение, — сообщил он.

— Я и не предполагала, — подавленно сказала Сара.

— Он не хотел, чтобы вы знали об этом. Мы никак не могли удержать его вчера в лазарете. Он во что бы то ни стало хотел вас увидеть. Я решил, что после того, что он пережил, лишний час погоды не сделает. Я перевязал его как мог и отпустил. Однако опасался, что ему нужно специальное лечение, которого мы здесь не можем обеспечить, поэтому я отослал его в госпиталь. Да и отдохнуть ему нужно как следует. Это была поистине черная неделя. Многим выпало отдыхать вечно.