Надо ли писать о том, каково было в войну одинокой матери воспитывать семилетнего мальчика и его младшую сестренку. Копелевы жили тогда в небольшом деревянном домике без всяких удобств. Домик примостился на окраине Тушина. Само-то Тушино в те времена оставалось дальней окраиной Москвы.

Тушино! Историческое место, связанное со многими грозными и кровавыми событиями русской государственной жизни. Ныне это кварталы жилых домов в прямоугольнике, как бы строго вычерченном в северо-западной части столицы, между излучинами Москвы-реки и Химкинским водохранилищем.

Здесь почти нет ни лесов, ни оврагов, много простора, воздуха. Зеленые полотнища ровных лугов, уходящие от Волоколамского и Ленинградского шоссе на запад, образуют удобную площадь для аэродромов. Кто из москвичей не знает этих летных полей, кто хоть раз не присутствовал в Тушине на летних авиационных торжествах и праздниках в дни Военно-Воздушного Флота нашей страны!

Володя Копелев хорошо запомнил свое раннее детство в этих местах. От его дома было совсем недалеко до водохранилища с удобным для купания пляжем. Близко маленький стадиончик, где ребята гоняли по траве мяч, играли в волейбол. И почти всегда над их головами кружили в небе большие и маленькие самолеты, длиннокрылые планеры, похожие на спокойно-медлительных птиц, легко и вольно паривших в небе над излучиной Москвы-реки.

На такое небо можно было бы смотреть целый день не наскучившись. Вообще земля вокруг домика Копелевых казалась Володе и просторной, и необычайно интересной. Но вот комнатка, в которой жили мама, Володя и сестренка Ниля, была очень тесной, маленькой, забитой вещами.

Володя спал обычно у окна. Однажды ночью, во сне, мальчик разбил пятками стекло, и ноги его вылезли на улицу. Разбудил его холод. Копелев и до сих пор помнит об этом случае. Не потому ли, что одним штрихом, одной деталью зримо и вещно проступает при этом воспоминании в памяти Владимира Ефимовича и этот старый дом детства, и то, как жилось в нем тогда мальчику Володе?

Когда строительные маршруты в 1966 году привели бригадира Копелева в Тушино, на возведение новых кварталов из типовых крупнопанельных домов, он первым делом поспешил на то место, где стояли когда-то покосившиеся строения военной поры. И не нашел своего домика. Место, где жили Копелевы, еще можно было узнать, но все старые дома тут снесли.

В шестьдесят шестом Тушино еще входило в большой район Красной Пресни. Пятое монтажное управление ДСК‑1 со всеми своими пятью потоками перебралось в этот квадрат Москвы. Для строителей это всегда удача, когда какому-либо монтажному управлению отдают целый район, в котором можно кучно, как в одном кулаке, собрать и расположить рядом все технические службы, организовать четкое снабжение деталями всех потоков.

Как бы Копелев ни бывал занят, все же раз в два-три дня он выбирал время и вышагивал километра три от своих корпусов к знакомому берегу водохранилища, к памятным для себя местам.

Чем человек становится старше, тем дороже ему воспоминания детства. На прошлое приятно оглянуться со ступенек с чувством успеха, с рубежей пережитого, оглянуться с чувством удовлетворения тем, что уже сделано. А такое чувство прочно поселилось в душе Владимира с тех пор, как начала уверенно складываться его рабочая судьба.

Начало ее в пятидесятом году. Тогда Владимиру исполнилось пятнадцать лет, и юноша из обычной школы по собственному желанию перешел в школу рабочей молодежи. Решил стать рабочим.

Всякое решение, даже у подростка, обычно приходит как следствие не одного желания, а многих, не одного какого-либо жизненного обстоятельства, а порою сложной их совокупности.

Семье Копелевых в войну и после войны жилось трудно.

«Старший брат пошел работать для того, чтобы сестренка могла учиться» — так сам Владимир Ефимович объяснял существо того главного мотива, которым он руководствовался, решив в пятнадцать лет стать рабочим.

Наверно, так это и было тогда, в пятидесятом. Стремление к юношескому самопожертвованию, мне думается, было вполне осознанным для Владимира, но вряд ли единственным мотивом. Существовали и другие устремления подростка.

Теперь, зная характер своего друга и представляя себе его юность, я могу предположить, что такими устремлениями были и ранняя тяга к физическому труду, и желание стать самостоятельным, самому зарабатывать и таким образом самоутвердиться и возвыситься в своей роли единственного мужчины в семье.

И наконец, еще и просто юношеский жадный интерес ко всякой новизне — поиски романтики в любой жизненной перемене.

В пятнадцать лет Володя поступил учеником токаря на завод. Учился прилежно, старательно. Вскоре почувствовал, что у него хорошие руки, иной раз говорят еще — «умные руки», вкладывая в это слово представление о ловкости, сноровистости, рабочей хватке человека, который и хочет, и умеет многие полезные вещи делать своими руками.

Володя видел, что работа у станка у него идет хорошо, что скоро из него получится неплохой токарь. Но вот прошел год. И неожиданно для администрации Володя увольняется. Он поступает учеником в трест Трансэнергомонтаж. Снова учеником. Но на этот раз учеником монтажника-верхолаза.

Не так ли в свое время искал свое место в жизни и молодой Геннадий Масленников?

Почему надо было оставить специальность, в которой паренек уже немного преуспел, во всяком случае, затратил на ее освоение целый год, и начинать «с нуля» в другой профессии? Неизвестно, что бы сказал на этот счет подросток Володя Копелев. Но Владимир Ефимович ответил мне на этот вопрос так:

— Воздуха было мало в цехе!

Вот любопытный ответ! Значит, работа казалась неплохой, а все же не хватало «воздуха», не в прямом, конечно, а в переносном смысле, — воздуха романтики, простора, тянуло к чему-то иному, более увлекательному, — одним словом, тянуло в Дорогу с большой буквы.

Счастлив тот, кто сразу находит свое жизненное призвание. Но много ли таких? Юности свойствен широкий поиск на материке интересных дел и свершений. Да и так ли легко определиться в шестнадцать лет, так сказать, «с первого попадания», и уже твердо знать, что «твое», а что «не твое», в какой профессии ты полнее всего развернешь свои силы?

Монтаж высоковольтных линий! Вот где действительно воздуха было много! И высоты! И заманчивого риска!

Трест находился в Москве, но монтаж он вел по всей Сибири, Украине, на европейском севере страны. Монтажники работали и в Подмосковье, и под Ленинградом.

Владимир почти все время проводил в командировках — это ему нравилось. Было, как говорится, что посмотреть и где себя показать.