– А кто же будет убирать со столов?

– Мне все равно! – решительно вытащив из ее рук поднос, Торвальд положил ее ладонь на свой локоть и повлек к отцу, стоявшему возле эстрады с группой служащих высшего звена.

Маргарет отметила, что Джима среди них не было.

– А где ваш брат?

Тут же последовал ревнивый вопрос:

– А почему это вас волнует?

Сидевший внутри Маргарет озорной чертенок заставил ее ответить:

– А кого же я буду охмурять?

Сильнее сжав ее руку, Нэд предложил:

– Охмуряйте меня.

Маргарет наивно захлопала голубыми глазами, подражая Мерилин Монро из комедии «Джентльмены предпочитают блондинок».

– А смысл? Вы же на мне все равно не женитесь, а внебрачные связи меня не интересуют.

Торвальд недовольно поморщился.

– Ах да, вы же с подругой приехали в Америку устраивать свои матримониальные делишки, я и забыл. Но до Джима вам не добраться.

– А почему? Вы с его предусмотрительной мамочкой опять услали Джима в далекие палестины?

Раздался приветствующий их звучный голос Торвальда-старшего, и Маргарет с удивлением обнаружила, что они с Нэдом стоят перед его отцом. Как это она так увлеклась разговором, что даже не заметила, куда они идут?

– Очень рад видеть своего старшего сына с такой очаровательной девушкой.

Эдвард непроизвольно выпятил грудь, гордясь своим выбором.

– Это Маргарет Рэдли, папа. Она побудет хозяйкой этого вечера, если ты не против.

– Конечно, я только «за». Твоя мачеха давно отказалась от этой роли, и я рад, что нашлась смелая девушка, готовая принять на себя столь нелегкую обязанность.

До Маргарет дошло – да это не честь, а испытание! Эдвард уверен, что заурядная английская официантка не справится с таким поручением и запросит пощады. В общем, ей вознамерились показать, что для столь непростой работы у нее не хватит ни мозгов, ни образования. Эта мысль добавила адреналина в ее кровь, и она учтиво пообещала:

– Постараюсь, чтобы все прошло на высшем уровне.

Они с Нэдом пошли по рядам, приветствуя одних и разговаривая с другими. Под конец Торвальд уже с уважением посматривал на свою спутницу. Она не смутилась, как он рассчитывал, не сбилась с верного тона, хотя ее в упор рассматривала сотня изучающих глаз, и даже ее приветливая улыбка ничуть не потускнела.

Хорошо же в Англии муштруют официанток! Или великосветских замашек она нахваталась на обслуживаемых банкетах? Интересно, а какое у нее образование? – решив выяснить это при первой же возможности, Нэд отошел с Маргарет в сторонку. Найдя свободное место, усадил на стул и принес вина и закуски.

Подав ей тарелку и бокал, встал рядом, как часовой, и вдруг понял, что совершенно не хочет есть. Его терзал голод другого, более приземленного, свойства, и в этом была виновата исключительно Маргарет.

Осмотрев зал, Маргарет повторила свой вопрос:

– А куда делся Джим? Я думала, он тоже здесь работает.

Нэд заметил, что неосознанно скрежещет зубами.

– Работает-то он здесь, но его часто посылают то туда, то сюда. Проблема в том, что он, по сути, простой служащий.

Маргарет посмотрела на него, безмолвно требуя уточнений, и он подчинился. Да и отчего бы не сказать то, о чем и без того все знают. Меньше будет иллюзий, только и всего.

– Хотя эту компанию и создал наш отец, но на деньги моей матери. Мать передала мне контрольный пакет акций несколько лет назад. Да еще ее отец, мой дед, оставил мне все свои деньги, которые я, правда, вложил в другой проект. Так что у Джима каких-то жалких сотня акций. Но и теми, как вы знаете, распоряжается его мать.

Маргарет хорошо слышала предостережение, звучавшее в этих словах, но ей было только смешно. Интересно, как заговорил бы Нэд, если б узнал, кто она на самом деле?

Отпив из бокала, Торвальд скучно закончил:

– А что касается отсутствия Джима на этой вечеринке, то у нее одна причина, его мамочка. У нее какой-то там приступ. Мигрень, что ли. В общем, он вынужден сидеть рядом с ней.

– Понятно. Оберегает его от моих жадных ручек?

Нэд посмотрел на нее повеселевшими глазами.

– Всемерно. А вы что, жалеете?

Маргарет озорно согласилась.

– Конечно. Он замечательный собеседник.

Нэд только усмехнулся в ответ.

– Хотите меня разозлить? Не выйдет. Я прекрасно знаю, кто из нас с братом чего стоит.

– Это в смысле денег?

– Нет, в смысле занимательности.

И подмигнул ей с таким откровенно сексуальным намеком, что она невольно зарделась.

Они успели слегка перекусить, когда зазвучала музыка и на танцпол вышли первые пары. Повернувшись к Маргарет, Нэд открыл рот, чтобы пригласить ее на танец, но так ничего и не сказал, она остановившимися глазами смотрела на танцующую пару. Заинтригованный Эдвард повернулся к танцующим и слегка передернул плечами. Что тут такого? Ну танцует Анна с Чарльзом Крейвеном, ну и что?

Но Маргарет, судя по ее ошеломленному виду, считала это катастрофой. В душе Эдварда немедля занялся ревнивый пожар. Что связывает этих двоих, если у Маргарет такой изумленно-потерянный вид?

– Что это с вами? – голос Нэда звучал так недружелюбно, что Маргарет очнулась и перевела на него вопросительный взгляд. – Вы что, в обморок решили грохнуться?

Это было на редкость несправедливо, особенно после того, как она больше часа помогала ему выдерживать осаду любопытных сотрудников.

– Я никогда не падаю в обморок! – ее тон был не менее неприязненным, чем его. – С чего вы взяли?

– Да просто у вас такой вид, будто вы Крейвена без хлеба съесть хотели, а ваша подружка его у вас из-под носа умыкнула.

Столь вольная трактовка ее поведения Маргарет и повеселила и возмутила. Но опровергать эту дикую версию она не стала. Зачем? Они же с Анной решили, пусть каждый думает то, что ему ближе. А Эдварду, похоже, ближе им же созданные измышления о ее безнравственном образе жизни.

– Ну да. Он же гораздо более выгодная партия, чем Джим, не находите? – при этом она хлопала ресницами, как пустоголовая кукла, стараясь соответствовать созданному Эдвардом образу.

Это бесхитростное признание покоробило Торвальда.

– Какая чушь! Мне кажется, вы мне просто голову морочите своими признаниями. Или, наоборот, пытаетесь заставить меня ревновать?

Сверкнув в ослепительной улыбке белоснежными зубками, Маргарет кокетливо поинтересовалась:

– А что, напрасно?

Поджав губы, Нэд сердито признал:

– В том-то и дело, что не напрасно. И вот это-то мне не нравится.