Дискотека уже закончилась.

Стала писать Хедди сообщение. Надеюсь, что не выгляжу как воплощённое отчаяние отвергнутой женщины.

От Хедди моментально пришёл ответ. Три точки в серой рамке долго мигают на экране.

Снова пишет.

Прислала фотку где она с Джулией. Обе одеты как близняшки. За две ручки держат между собой кубок.

Я отправила им смайлик и сердечко. Судя по всему я не так уж и много упустила.

Нашла фотку с Golffrue, мамой и собой, которую я сделала сегодня вечером. На нас глиняные маски, и мы еле-еле улыбаемся на камеру.

Хедди прислала три сердечка.

Снова пишу.

Отправила.

Прошла пара минут, но Хедди не отвечала. Это странно, что я предложила ей поехать в следующий раз?

Может быть, они только вышли из актового зала и идут домой. Может быть, у неё села батарея. Может быть.

Ещё раз просмотрела фотки с дискотеки. Попыталась найти Эспена на них. Во что бы он нарядился, если бы пошел? Увеличила масштаб, чтобы изучить зомби, сексапильных вампиров и Франкенштейна. Никто на него не похож. Нет никого достаточно высокого, оригинального и симпатичного. Выдохнула. Он бы никогда не пошёл на эту дурацкую дискотеку. Хедди, наверное, ошиблась.

* * *

Эспен и Лея целуются. Они целуются.

Хедди прислала фотографию.

– подпись под ней. И много-много сердечек. Я снова посмотрела на фотку. Снова и снова, снова и снова. После того, как мы вернулись после завтрака в номер, где меня ждала эта фотка, я больше ничего не делала. Увеличивала и уменьшала пальцами масштаб. Это они. Это он и это она. Одетые как солонка и перечница.

Эспен целуется. С идиотской металлической шляпкой на голове. С кем-то, но не со мной.

– Ты готова?

Мама уже оделась и была готова выходить – рядом с ней стояли чемоданы на колесиках.

– Я подумала, можно записать видео про то, как мы отсюда уезжаем – подытожить поездку, так сказать. Сначала я запишу, как я привыкла, а потом ты можешь присоединиться и добавить своих гиковских штучек, или как там это у вас называется.

Убрала телефон. Посмотрела на маму и покачала головой.

– Я не могу.

– Что? Вчера ты была обеими руками за. Ты не слышала, что сказала Golffrue? Что если мы запишем что-то вместе, это будет просто бомба. Мама и лапочка-дочка в одном посте!

Она улыбалась, но, не получив от меня никакой реакции, подняла брови.

– Так, я что-то ничего не понимаю, Мари.

– Ясно.

– Знаешь ли, if you change your mind, you change your life[23]. Я бы на твоем месте хорошенько об этом задумалась.

Она покачала головой и вышла из номера, чемоданы, скрипя колесиками, покатились за ней.

– Машина ждет внизу, спускайся!

Я слышу, как чемоданы катятся по коридору, как подъезжает лифт, слышу, как со стуком закрывается дверь.

Потом я поднимаю телефон и швыряю его о стену.

Всю дорогу домой я искала в Интернете информацию о Лее.

Выглядит она обыкновенно. Милая. Светло-русые волосы. Зелёные глаза. Губы, которые целовали Эспена.

День рождения в марте. Братьев, сестер нет. Гимнастка.

ГУБЫ, КОТОРЫЕ ЦЕЛОВАЛИ ЭСПЕНА.

Обыкновенная.

ОБЫКНОВЕННАЯ.

* * *

Обычно по воскресеньям мы с Эспеном смотрим сериалы, но теперь у него, конечно, другие занятия. Теперь он с Леей, а я с Хедди и Джулией наблюдаю, как они запихивают замороженные бананы в блендер.

– Так, девочки. Нам нужно чаще встречаться в пятницу, чтобы поболтать, – сказала Хедди.

Мы сели за кухонный стол. Он высокий и немного шатается, вокруг стоят барные стулья. Ненавижу их. Не умею на них нормально сидеть.

К счастью, Хедди и Джулия без остановки чесали языками, не обращая на меня внимания, и я могла сосредоточиться на том, чтобы не свалиться, пока пью смузи.

Хедди и Джулия любят посплетничать. Им нужно ещё раз обсудить всех, кто был на пятничной дискотеке. Танцы Стиана, несчастный Амрит, который не знал, что Кристина уже с кем-то встречается, и целующиеся Эспен и Лея.

– А-а-а, какие они милые, да? Когда вместе, – сказала Хедди.

Притворилась, будто ничего не слышу и думаю о совершенно других вещах.

Это сложно. Хедди прикопалась.

– Он давно в неё влюблен, не знаешь?

– Не знаю, – ответила я.

Это правда. Я действительно не знаю. Наверное, именно это причиняет больше всего боли.

Потому что наверняка он влюблен очень давно, но ничего не рассказывал. А мне казалось, что ему нравлюсь я. Хоть немного.

Он ведь говорил, что я его нёрд.

– Повезло же ей. Иметь такого парня, – сказала Хедди.

– М-да.

Я вслух это сказала? Хедди посмотрела на меня, удивленно приподняв брови.

– Что значит «м-да»? Он же такой крутой. Конечно, Лее повезло иметь такого парня.

Ничего не ответила. Смотрю в телефон. Думай о другом, Мари, думай о другом, думай о другом.

– Ой!

Посмотрела на Хедди. Та прищурилась.

– Ты ревнуешь, что ли?

Комната моментально сузилась до размеров тюремной камеры.

– Э-э, нет.

Хедди засмеялась.

– Э-э, да. Твое лицо говорит, что да.

Попробовала взглянуть на нее со всей строгостью, на которую была способна. Не помогло.

– Ох, бедная наша Мари.