— Выходит, они там были?

— Еще бы, где я — там и они. И мне очень хотелось их вам показать. И лодочку передали, и потом проследили, когда я её опробовал. Да ведь вы ехали за мной до самого порта, как же их не заметили?

Я сокрушенно пожала плечами, злая как сто тысяч чертей. Надо же, такой неудачный день, сплошные ошибки! Из порта я поторопилась уехать, не рассмотрев опекунов Болека. Наверняка видела их, но не знала, что на них надо обратить внимание.

Свои разочарование и горечь Болек выразил в культурной форме, учитывая присутствие дамы.

— Желтая лихорадка и малярия! Такую муть подняли, самому мне ни в жизнь не разобраться, очень я на пани надеялся, — с грустной отрешенностью признался парень. — А о том, что именно мне предстоит плыть по морю и управлять на расстоянии лодочкой с контрабандой для Швеции, я уже успел вам рассказать? Успел?

— Нет, ещё не успел, да я сама догадалась, большого ума тут не требуется. Когда?

— Пока неизвестно, но скоро, завтра, послезавтра, дня через три, какая разница? Об этом мне сообщат в последний момент. И зачем только я выучился управлять парусной лодкой? Мастер по парусному спорту, холера, вот теперь и расхлебывай...

Впервые услышала я из уст Болека проклятия по адресу морских видов спорта. Море он всегда любил. Плавал как все рыбы, вместе взятые, греб так, словно только для этого и родился, ходил под парусом, как профессиональный моряк. И врет, что учился, у него это было в крови, видимо, какой-то прирожденный талант. Отец Болека тоже этим отличался, но куда ему было до сына! О спортивных достижениях Болека знали все, ничего удивительного, что преступники выбрали именно его для своих темных делишек.

— А поплывешь ты один?

— Один.

— Странно. Обычно на такое дело отправляются в компании, естественней выглядит.

— Не исключено, что за мной будут незаметно наблюдать.

Вытащив из сумки-холодильника бутылку холодного пива, я принялась с его помощью обдумывать ситуацию. Болек составил мне компанию, не мешая думать. После продолжительного молчания я стала думать вслух.

— Чувствую, что-то тут не так, да никак не пойму, что именно. Послушай, а как они узнают, что операция закончилась успешно? Что медведя выловил именно тот, кому он предназначался? Что товар попал по назначению? И так далее.

— А вот это не должно меня волновать, — ответил Болек, — они сказали — это уже не мое дело. Правда, велели мне настроить коротковолновик на определенную частоту, как услышу по-английски — «Гляди, какая крупная медуза, вот она, вытащил!» — так и могу возвращаться.

— А если не услышишь?

— Это меня не должно волновать.

— Послушай, расскажи толком, не то я спячу с тобой. Что значит «не должно волновать»? Меня волнует, что именно ты должен делать в этом случае! Болтаться в море до конца дней своих на границе наших территориальных вод? А может, утопиться?!

— Да нет, инструкция не предусматривает такой выход, хотя, возможно, для меня лучше всего именно утопиться. Если не услышу про медузу, ведено два часа подождать, а потом притащить обратно лодочку с медвежонком. Но это чистая теория, сказали, сигнал я обязательно услышу.

— Потому что сами его подадут! — вырвалось у меня со злостью, и тут я поняла, какую мысль безуспешно пыталась ухватить за хвост. Болек не услышал, он мрачно тянул свое:

— Между нами говоря, плевать мне на этого медведя, не стану я дожидаться сигнала, для меня уже второе задание подготовили, заграничный вояж, кажется, через Швецию, я подслушал...

— Получается, с первого задания ты вернешься благополучно?

— Так вроде бы получается...

— И что ты ещё подслушал? Да говори же толком!

— Немного подслушал, знаю лишь — повезу большую сумку.

— И с этой сумкой тебя прихватят таможенники?

— Нет, об этом не говорилось. Может, и не прихватят...

— Не нравится мне это все, жутко не нравится! — раздраженно заявила я. — Сам посуди — столько возни из-за каких-то дурацких двух передач...

— Может, не из-за двух? Может, шведы вернут мне лодочку, и в ней я опять отправлю к ним зайчика или гигантского гномика? И придется мне каждый день какую-нибудь зверушку переправлять. Хотя нет, не каждый, через день. День потребуется на подтверждение получателем нашей посылки. Они будут по-английски сообщать о получении посылки, а я по-польски о получении лодочки. Хотя я по-английски тоже могу. Вы считаете, игра не стоит свеч? Лодочка — одноразовый расход, а пригодится много раз. И на следующий год хватит.

Возможно, парень прав, не такая уж глупость эта идея с управляемой лодочкой.

— Знаешь что, — задумчиво произнесла я, — пообщаюсь-ка я завтра с Выдрой, может, что узнаю. Наверняка она в «Пеликане» проживает. А поскольку у тебя намечается небольшой просвет в занятиях, вот о чем попрошу... Я думаю, этот суетливый тип приехал сюда только для того, чтобы прикончить Гавела, и, сделав свое дело, немедленно смылся. Но не исключено, что одну ночь переночевал в Крынице. Неплохо порасспрашивать местных жителей, тех, что сдают комнаты, не останавливался ли у них такой на одну ночь. Одна ночь — явление нетипичное, наверняка хозяева запомнили. Да и сам тип тоже довольно колоритный. Ты парень быстрый, обязательный, попробуй, побегай...

Болек с интересом взглянул на меня:

— Это означает, что пани берется вести свое персональное расследование?

— Мы беремся! — с ударением на «мы» произнесла я. — А другого выхода нет. Полиция вынуждена слушаться прокурора и не имеет права пальцем пошевелить по собственной инициативе. А мне жутко хочется знать, как они отреагируют, когда я им суну под нос убийцу и неопровержимые доказательства. Вот интересно, как их затушуют?

— Мне тоже интересно, — решился Болек. — А по сравнению с тем, во что меня впутали, такое расследование — одно удовольствие...

Вряд ли человек вообще в состоянии понять, что пришлось мне пережить с проклятыми отпечатками пальцев.

Поскольку отпечатки оказались единственным конкретным элементом, всплывшим в ходе моего расследования, я просто обязана была ими заняться, хотя и представляла ожидавшие меня сложности. Нетерпение раздирало мою душу, я понимала, сколь важен каждый час, а значит — оставить отпечатки на потом просто не имела права.

Будучи женщиной обстоятельной, я предварительно поставила опыт на себе. Отправив Болека на дело, я не легла спать, о нет, а принялась ставить свои отпечатки на всем, что попадалось под руку. Работала старательно, добросовестно, наоставляла множество отпечатков, после чего принялась их рассматривать. Отпечатки, холера, не просматривались! Ничего, не страшно, человек не чуждый детективам, я знала, что отпечатки пальцев следует посыпать порошком. Хорошо бы ещё иметь этот порошок...