Когда я включила автоответчик, там были три сообщения, все от Стюарта. В каждом из них он молил о прощении. Не знаю, где он раздобыл мой адрес и телефон, а впрочем, это неважно. Я стерла все три сообщения и пошла вниз проведать мальчиков.

Когда я спустилась в подвал с овсяной кашей и сыром, Алан и Оуэн играли в шахматы. В качестве шахматных фигур у нас в Пансионе использовались фигурки оригами. Я смастерила их сама, опасаясь, что твердые фигуры из пластика мальчики могут использовать как оружие. И хотя меня это больше не пугает, мальчики привыкли, что коней заменяют лебеди, а ладьи – цветки лотоса. С ними борьба становится не столь ожесточенной. Бой превращается в перегруппировку и вытеснение. Понятие «дзэн» пришлось здесь как нельзя кстати.

Дэниела я заметила не сразу. На долю секунды мне представилось, что он послал мысленный импульс Стюарту и тот помог ему бежать. Вот-вот кругом взвоют сирены полицейских машин, и все будет кончено. Все поплыло у меня перед глазами, и я оглянулась, ища, куда бы сесть. В этот момент груда одеял на койке Дэниела зашевелилась. На других кроватях одеял не было. Одеяла были припорошены слоем опилок; не пойму, откуда они берутся?

Я подошла поближе.

– Дэниел? – окликнула я. – Что с тобой, милый?

– М-мне х-холодно, – стуча зубами, сказал он. – Я п-пытался согреться.

Он весь пылал. У него был жар, это было ясно и без термометра, и все же я измерила ему температуру. Сто два, дело принимает нешуточный оборот. Я взяла несколько таблеток тайленола и растворила их в стакане апельсинового сока.

– Что у тебя с рукой? – спросил он.

– За меня не волнуйся. Выпей это.

Когда он выпил сок, я поплотнее укутала его одеялом, и вскоре он крепко уснул. Похоже, он расхворался всерьез.

– Алан, Оуэн, – сказала я, – не могли бы вы прерваться? Пора проверить ваши тетради.

Мальчики любят, когда им ставят оценки; это роднит всех нас. Это позволяет им увидеть, чего они достигли, понять, каковы их слабые места и на что следует обратить внимание в будущем.

Алан подал мне тетрадь, точно с любовью приготовленный праздничный подарок. Я села рядом с ним на койку, и мы открыли последнее задание. Утром я задала им проработать целые четыре страницы, и мне было приятно, что он сделал все.

Сегодняшний урок касался умения одеваться. Оуэн и Дэниел одевались со вкусом и до того, как попали в Пансион, однако я решила, что им не повредит повторить основы. Алан был в этом деле полным профаном; когда я подобрала его на парковке бара в Мелроуз и привезла к себе, он щеголял в вытертых джинсах в стиле 80-х годов и ярко-оранжевой футболке, которой было самое место в мусорном ведре еще до того, как она была куплена.

Задание на первой странице было несложным: подобрать гармоничные сочетания предметов одежды. Я вырезала из журналов фотографии брюк и приклеила их в левой части страницы, справа были приклеены фотографии рубашек и пуловеров. Мальчики должны были подобрать приемлемые сочетания брюк и рубашек. Любая женщина выполнила бы такое задание с закрытыми глазами, однако большинство гетеросексуальных мужчин не способны сделать это даже под угрозой смертной казни. Правда, мои мальчики не таковы. Кое-чему я успела их научить.

Одну за другой я проверяла пары, составленные Аланом.

– Черные слаксы и бордовый пуловер. Хорошо. Потертые джинсы и желтая кожаная куртка на пуговицах. Просто, но хорошо, – я отметила галочками остальные ответы и поставила на первой странице жирную пятерку с плюсом. Алан просиял.

Следующее задание было посложнее, там я добавила к одежде ремни и туфли. Здесь Алан действовал менее уверенно и сделал несколько ошибок в сочетаниях черного и коричневого. Тем не менее я решила поощрить его усердие и поставила за второе задание четверку.

Затем мы перешли к нарядной одежде, и здесь Алан показал, как многому он научился. Он мастерски подбирал сочетания полосатых галстуков с клетчатыми рубашками и вычеркнул все лишнее. Не забывайте: когда я впервые встретилась с Аланом в забегаловке на Шерман-Оакс, он был одет так, что поначалу я сомневалась, смогу ли принять его в Пансион. Мои мальчики должны владеть основами хорошего тона и чувствовать стиль, полагала я; мне не хотелось начинать с нуля, моя цель была придать форму тому, что уже есть. Однако в конце концов Алану удалось покорить мое сердце, и я с распростертыми объятиями взяла его в свой класс.

Последним заданием было сочинение. Чтобы разобрать каракули Алана, мне пришлось придвинуть поближе настольную лампу.

– В следующий раз, – сказала я, – постарайся писать поаккуратнее. Я не про ошибки, а про почерк. Это тоже часть хороших манер. Кроме прочего окружающие судят о нас и по почерку.

Тему сочинения я придумала утром, принимая душ, и по сути она тоже касалась манер, стиля и того, что так часто ведет к непониманию между мужчиной и женщиной:

В семь часов вечера вы заезжаете за своей девушкой, чтобы отправиться поразвлечься. Вы собираетесь перекусить в «Макдоналдс», а потом пойти в кино и надели джинсы и старую футболку. Когда вам открывают дверь, вы видите, что ваша подруга надела туфли на каблуках, плиссированную юбку с шелковой блузкой и бриллиантовые сережки. Чисто мужской фильм про полицейских, который вы выбрали, начинается в десять, и если вы опоздаете, мест не будет. Что вы предпримете?

Отвечая на вопрос, воспользуйтесь прилагаемым расписанием кинотеатров.

– Погоди, – сказал Алан, когда я начала читать его ответ. – Я хочу переписать сочинение.

– Но я еще не прочла, что ты написал.

– Знаю, – сказал он, – но я только что придумал более удачный ответ. Хочу переделать все заново.

В душе я обрадовалась, что он придает этому заданию такое значение. А может, он просто хочет сделать мне приятное? Безусловно, это мне льстит, и все же моя цель не в этом.

– Ты хочешь получить звездочку? – спросила я. – Или вопрос о хороших манерах действительно кажется тебе таким важным?

– Да, я считаю его важным, – кивнул он, и его звучный голос дрогнул. – Я хочу нравиться женщинам. И уметь достойно преподносить себя окружающим.

Дело кончилось тем, что я дала ему новую синюю тетрадь и мелок (карандаши и ручки в свое время послужили для подготовки неудавшегося побега, и с тех пор я не допускала их появления в подвале), и он принялся за работу, сочиняя новый ответ.

Я тем временем занялась Оуэном, чья работа как всегда была безупречной. Когда я поставила последнюю пятерку, он уже с нетерпением ждал своих золотых звезд и шоколадок. Мы вдвоем еле-еле нашли в таблице успеваемости место для новых звездочек.

– Ты молодчина, Оуэн, – сказала я. – Я горжусь твоими успехами.

Он вспыхнул, и я вручила ему полплитки шоколада, который он немедленно развернул и съел. Я знала, что ему не придет в голову бросить обертку на пол; Оуэн давно и успешно завершил курс по соблюдению чистоты.