Александра взглянула на брата с искренним удивлением. Слишком уж Харт заботился о ней в последнее время. Разумеется, он опекал ее и раньше, но никогда не проявлял к ее делам такого интереса, как теперь.

– Я в полном порядке, Харт, – ответила она.

– Ты уверена?

– Ты же знаешь, я всегда чувствовала себя хорошо на подобных приемах. Беседы с людьми нисколько не обременяют меня. Так что не беспокойся.

Брат ласково улыбнулся ей. У него была очень добрая улыбка, и Алекс подозревала, что многие женщины пришли бы в восторг, если бы Харт улыбнулся им подобным образом.

– Мне кажется, это не так, дорогая.

Алекс со вздохом закатила глаза:

– Ах, Харт, но у тебя действительно нет причины беспокоиться за меня.

Брат внимательно посмотрел на нее, потом взял под руку и повел к открытой двери, выходящей во внутренний двор. Когда они немного отошли от дома, он остановился и снова посмотрел ей в глаза.

– Ты стала слишком замкнутой в последнее время, Алекс. Что с тобой происходит? Может, что-то случилось?

Она покачала головой:

– Нет, все в порядке. Просто я много думаю в последнее время.

Брат провел ладонью по ее щеке, и Алекс едва не призналась, что ее неотступно преследуют мысли о Коллине Блэкберне.

– Малышка, ты прекрасно знаешь, что имеешь полную свободу самостоятельно принимать важные решения. Ты может выйти замуж в любое время, когда захочешь. Прошу только информировать меня о твоих ухажерах. Среди них всегда найдутся охотники за твоим богатством, Алекс, поэтому я должен знать, кто у тебя на примете.

– Но…

– Ты довольно привлекательная женщина, поэтому, несомненно, найдешь кого-нибудь. Но меня очень беспокоит, что ты до сих пор одинока.

«Да, я ужасно одинока!» – хотелось ей крикнуть, но она сдержалась. Покачав головой, сказала:

– У меня нет поклонников, Харт. Но я думаю, так лучше в настоящее время. А ты как считаешь?

– Я желал бы видеть тебя счастливой, вот и все.

«Тогда верни мне моего шотландца!» – мысленно воскликнула Алекс. Заставив себя улыбнуться, она сказала:

– Я и так счастлива. Счастлива, потому что у меня такой снисходительный и заботливый брат.

Герцог тоже улыбнулся.

– Запомни, дорогая, здесь все будет твоим, если пожелаешь. Сомерхарт не только мой, но и твой дом.

Алекс крепко обняла брата и прижалась щекой к его груди.

– Я очень люблю тебя, Харт. Ты замечательный брат. А теперь, если не возражаешь, давай вернемся к нашим гостям.

Герцог немного помедлил; казалось, он хотел еще что-то сказать. Наконец Харт, поцеловав сестру в лоб, повел ее обратно в дом. У самого входа он прислонился к двери и снова превратился в безупречного джентльмена, красивого и элегантного.

«Неужели никто не подозревает, что мой братец необыкновенно нежный и заботливый?» – подумала Алекс с улыбкой. Разумеется, когда-нибудь он влюбится и женится. Ей очень хотелось бы дождаться этого. А вот что будет с ней? Не из-за любви ли она страдает? Нет, конечно, нет. Из-за этого она ни в коем случае не будет страдать.

На второй день приема гостей Алекс обнаружила, что ей больше по нраву уединенная жизнь. Присутствие большого количества людей угнетало ее, хотя два года назад подобные приемы казались ей восхитительными.

Но сейчас… сейчас уже ничто не радовало ее. Сначала завтрак, потом верховая прогулка и ленч. Затем прогулки по саду, чаепитие и короткий отдых у себя в комнате. Наконец обед и небольшое музыкальное представление. Она старалась избегать уединенных бесед с Робертом Диксоном, хотя тот прилагал все усилия, чтобы увести ее от общества. Алекс не понимала, почему избегает его, однако ей не хотелось оставаться с ним наедине.

«Разве обязательно целоваться с каждым мужчиной, который тебе приглянулся? – спрашивала она себя. – Нет, наверное, совсем не обязательно».

Ее мысли путались, когда она легла в постель около двух часов ночи. Она ужасно устала, но в ушах по-прежнему звучали обрывки бессмысленных разговоров.

– Господи, что же меня так угнетает? – пробормотала Алекс.

Вероятно, причина – Коллин Блэкберн. Ведь она все время о нем думала.

Алекс приложила ладони к разгоряченным щекам. Прежде она считала, что так реагирует на Коллина только потому, что ей доставляют удовольствие прикосновения любого мужчины, но теперь выяснилось, что это не так. Во всяком случае, находясь рядом с Робертом Диксоном, она ничего подобного не испытывала, и его присутствие совершенно не волновало ее кровь.

Конечно же, Роберт был привлекательным мужчиной, но только не для нее.

Да, теперь стало совершенно ясно, что она желала Коллина, и только его. Но увы, он находился слишком далеко от нее, и она никак не могла с ним встретиться. Один раз он написал ей, но в его письме не было ничего личного. Более того, это послание даже трудно было назвать письмом – всего несколько строк, и все.

Коллин лишь поблагодарил ее за помощь, и очень может быть, что он не станет ей больше писать. Возможно, она никогда не увидит его, – а ведь мысли о нем, воспоминания о его ласках не давали ей покоя – особенно по ночам.

Но почему же она не может его забыть?! Он нисколько не скучал по ней, так зачем же понапрасну мучиться? Пора забыть о нем, давно пора.

Однако она никак не могла отделаться от воспоминаний о его губах, его руках, его ласках. Лежа по ночам без сна, она вновь и вновь переживала те чудесные минуты, которые пережила с ним во время их утренних прогулок.

Ах, почему же она решила, что ее избранником должен быть именно Коллин? Или, может быть, у нее имеется какая-то особая предрасположенность к шотландцам. Может, ей следует отправиться на север и проверить это на практике?

– Господи, какая нелепость, – пробормотала Алекс. – Какие глупые мысли лезут по ночам в голову.

Приподнявшись, она взбила подушку и со стоном снова улеглась. Потом вдруг выхватила из-под головы подушку и в сердцах запустила ее в дальнюю стену. И тотчас же послышался какой-то звук, похожий на царапанье.

Царапанье? Алекс села в постели и уставилась на белую подушку, лежавшую на полу у стены. Неужели у подушки отросли… ногти? Опять послышалось царапанье, но в другом месте – со стороны двери.

Соскользнув с кровати, Алекс осторожно пересекла комнату, подошла к двери и спросила:

– Кто там?

– Госпожа, меня прислал мистер Джеймс, – прошептала из-за двери горничная. – Он просил передать, что кобыла опять начала принимать пищу.

Алекс распахнула дверь и уставилась на молоденькую служанку.