Одна из главных особенностей ЦРУ состоит в том, что в его аналитических и координирующих подразделениях разведывательные материалы, полученные по собственным секретным каналам, обрабатываются и проверяются так же тщательно и глубоко, как информация, поступившая из других правительственных учреждений. Другая особенность — управление координирует все виды секретной деятельности министерств и ведомств США, хотя это произошло не сразу, а постепенно по мере накопления опыта, доказавшего практическую выгоду и эффективность новых методов ведения разведки. Ведь традиционно разведывательные службы США до 1947 года вели шпионаж и контршпионаж изолированно друг от друга. И еще другие секретные организации занимались вопросами, относящимися к ведению «психологической войны»[53].

С созданием ЦРУ все перегородки были ликвидированы, что привело к почти полному устранению параллелизма и путаницы в деятельности наших секретных структур.

Самая последняя реорганизация системы американской разведки коснулась ее военных структур. В августе 1961 года было создано Разведывательное управление министерства обороны (РУМО). Его первым директором стал выдающийся пилот ВВС США генерал-лейтенант Джозеф Керолл. Ему помогают два опытных офицера разведки. Я тесно сотрудничал с его заместителем генерал-лейтенантом Уильямом Куинном, когда тот был начальником отдела разведки штаба седьмой армии генерала Александра Петча в период вторжения наших войск в Южную Францию и Германию. В те дни, летом и осенью 1944 года, я обычно тайно встречался с ним в различных пунктах освобожденной Франции недалеко от северной границы Швейцарии и снабжал его военной информацией, которую мне удавалось собрать о передвижениях нацистских частей и планах, когда гитлеровские войска отходили в направлении «горного редута» в Южной Германии и Австрии. Контр-адмирал Самуэль Френкель, начальник штаба, тоже опытный офицер разведки, сделал ценный вклад в работу Национального совета по делам разведки США, когда я являлся его председателем. Создание РУМО не означало слияния разведывательных служб всех родов вооруженных сил. Скорее всего это было попыткой достигнуть максимальной координации и эффективности разведывательного процесса трех военных разведслужб, которые сохранились после организации РУМО.

Таким образом, вопреки нашей традиции, когда мы ликвидировали разведывательные органы после окончания войны, на этот раз разведке было позволено стать силой, способной решать все более усложняющиеся задачи и отвечать на вызовы времени. Создание таких организаций, как РУМО, а до этого и ЦРУ, — результат осознания необходимости придать разведке надлежащий статус в структуре нашей национальной безопасности. Естественно, всегда существует возможность, что две такие мощные и хорошо финансируемые организации, как ЦРУ и РУМО, могут стать соперниками и конкурентами. В какой-то степени это и полезно, но, естественно, до определенного предела. Если конкуренция слишком обострится, она может стать не только дорогим, но и опасным явлением.

Четкое разграничение функций всегда необходимо, мы это понимаем, и оно в широком плане, безусловно, существует. Более того, высокое положение лиц, как гражданских, так и военных, стоящих во главе этих двух организаций, гарантирует эффективность их деятельности. И тем не менее предоставляется жизненно необходимым для США постоянно поддерживать авторитет директора ЦРУ в области окончательной оценки результатов всей нашей разведывательной работы.

В наше время Соединенным Штатам брошен вызов группой стран, проповедующих иную жизненную философию, другое мировоззрение, правительства которых настроены к нам враждебно. Это само по себе открытие не новое. Мы и раньше сталкивались с подобными вызовами. Теперь изменилось то, что мы впервые стоим лицом к лицу с противником, обладающим военной мощью и способным нанести разрушительный удар непосредственно по Соединенным Штатам. В век ядерных ракет это может быть сделано в течение часов и даже минут, причем на приведение в состояние готовности нам будет отпущен минимум времени.

Чтобы быть точным, следует заметить: мы обладаем такой же мощью, что и наш противник. Но в нашем свободном обществе все оборонительные мероприятия и меры устрашения проводятся широко и открыто, в то время как наши противники создали трудно преодолимую стену секретности и сверхбезопасности. Для того чтобы помочь правительству получить стратегическую информацию, нам следует все в большей степени полагаться на разведывательную деятельность.

Государственный департамент и министерство обороны ведут сбор информации за рубежом, а их эксперты в области разведки проводят анализ и готовят доклады, принося тем самым большую пользу стране. Не в состоянии ли они выполнить весь объем задач?

Ответ, который дали пятнадцать лет тому назад как исполнительные, так и законодательные власти, был однозначен — «нет». Он основывался на нашем растущем понимании характера коммунистической угрозы, на том факте, что коммунисты приняли такие меры секретности и безопасности, прикрываясь которыми готовят свою ракетно-ядерную угрозу, а также на их усилившемся подрывном проникновении в свободный мир.

Обширные районы как Советского Союза, так и коммунистического Китая плотно закрыты от иностранного взгляда. Эти страны не сообщают нам ничего о своих военных базах и других объектах, которые мы не в состоянии тщательно контролировать. А данные о них необходимы для обеспечения не только нашей обороны, но и обороны всего свободного мира. Коммунисты отказались от принципа взаимных инспекций, который мы рассматриваем как важную составную часть контролируемого разоружения[54].

Они бесстыдно заявляют: секретность — крупный и ценный вклад в фундамент их внешней политики. Они заявляют о праве на вооружение с соблюдением секретности, чтобы быть в состоянии, когда пожелают, нанести скрытый удар. Они грубо отвергли предложение президента Эйзенхауэра об «открытом небе»[55], которое он сделал в 1955 году. Мы серьезно готовились к принятию этого предложения нашей страной, но Советы не согласились с ним. Отказ Москвы вынудил нас принять меры к выравниванию баланса секретной информации, который складывался не в нашу пользу, к усилению разведывательной деятельности, чтобы пробить щит секретности, возведенный русскими.