— Заметно, — насмешливо отозвался он. — Кстати, мне казалось, что вчера мы уже перешли на ты.

— Хорошо, — поспешно согласилась она. — Если ты не возражаешь, мне пора идти.

Эйдан рассмеялся и покачал головой.

— Чего ты боишься? — тихо спросил он.

— Я… ничего! С чего ты взял, что я чего-то боюсь? Просто мне… мне надо домой. Не можешь же ты держать меня здесь вечно.

— Знаешь, ты совершенно не умеешь врать. Ладно, ты ясно дала мне понять, что не хочешь продолжить то, что мы начали вчера вечером. Но мне кажется, и я вряд ли ошибусь, если замечу, что тебе было так же хорошо со мной, как и мне с тобой. Так в чем дело? У тебя есть кто-то другой? Только скажи.

— Да ты что! — испуганно воскликнула она, и снова этот волевой взгляд словно приковал ее к месту.

— Тогда объясни, зачем ты убегаешь? — мягко, но настойчиво продолжал он.

— Потому что… потому что я… Просто я не горю желанием стать твоим очередным ночным приключением, — наконец выпалила она, чувствуя, как глаза уже обжигают слезы.

Эйдан удивленно поднял брови.

— А ты думаешь, мне нужно было именно это?

— В любом случае ничего другого и быть не могло, — сдавленно прошептала она. — Я хочу сказать… да вот, хоть этот отель, например. — Сэм махнула рукой, словно обводя все здание. — Ты его хозяин — я посудомойка. У тебя шикарный автомобиль, дом в Лондоне. Ты встречаешься с манекенщицами и актрисами, твоя фотография не сходит со страниц газет. А я езжу на ржавой развалюхе, снимаю коттедж, который вот-вот рухнет, и это все, чем я владею. Там даже телевизора нет.

— И что?

— Как что? — Сэм отчаянно пыталась облечь свою мысль в слова. — Тебе легко вот так отмахнуться, сказать, что это все ерунда. Но ведь дело не только в богатстве. Дело в том неравенстве между людьми, которое оно порождает. И ничего тут не поделаешь, это не зависит от нас. Мне не нужны такие отношения.

— Все это полный вздор! — возмущенно воскликнул Эйдан. — В жизни не слышал подобной ерунды!

— Ты богат, а значит, ты — хозяин, — продолжала она. — А у меня нет ничего, кроме собственного достоинства, и я не хочу его лишиться.

— Так ты полагаешь, что отношения со мной унизят твое достоинство? — Голос его прозвучал на удивление уравновешенно и спокойно.

— Да, думаю, что унизят. — Она с трудом выдержала его взгляд, чувствуя, как решительность стремительно покидает ее. — Будет лучше расстаться друзьями, прежде чем… между нами вообще что-то возникнет.

Минуту оба напряженно молчали. Было видно, как усилием воли он подавил кипевший внутри гнев.

— Хорошо, — натянуто произнес он наконец. — Будь по-твоему. В любом случае сегодня мне надо вернуться в Лондон. И перед отъездом я как раз собирался рассказать тебе о своих планах насчет коттеджа. Судя по всему, здание старинное — редкий образец местного зодчества, кажется. Мои подчиненные считают, что дешевле будет сделать ремонт, чем добиваться официального разрешения на снос. И я предпочел бы, чтобы там кто-нибудь жил. Так что ты можешь оставаться сколько захочешь — разумеется, за ту же ренту.

Сэм колебалась. Разумнее всего было бы отказаться, сказать, что уезжает из городка, что вообще скоро покинет Корнуолл. Но, с другой стороны, он ведь тоже уезжает. Больше ей не придется с ним сталкиваться. И вряд ли он скоро вернется. А к тому времени она наверняка действительно уедет.

— Ладно, — осторожно согласилась она. — Спасибо.

— Значит, договорились. — Сэм больно кольнула ледяная ирония, прозвучавшая в его голосе. Он взял ее руку, поцеловал ладонь и сложил ее пальцы. — Прощай, Сэм Дагган.

— П-прощай…

Затем, заметив, что двери лифта закрываются, она, не раздумывая, бросилась в кабину и облегченно вздохнула.

Все правильно, решительно сказала себе Сэм. Она должна была уйти. Поцелуи, счастливые мгновения, проведенные в его объятиях, — все это не имело будущего. Слишком сложно, чтобы иметь будущее.

Но если так, отчего ей так невыносимо больно?

Атлантика в декабре — совсем не то, что в июле, размышлял Эйдан, стоя на скалистом утесе и задумчиво глядя на серую толщу океанской воды. Весь горизонт был затянут влажным туманом, ветер колол лицо солеными ледяными иглами и взбивал белую пену на гребнях разбивавшихся о прибрежные скалы волн.

С того места, где он стоял, если посмотреть чуть левее, как раз была видна крыша старой рыбачьей лачуги. Сэм все еще жила там — во всяком случае, кто-то по-прежнему платил мизерную ренту, и у Эйдана не было сомнений в том, что это именно она. Он не наводил справок.

Тогда, летом, она его здорово разозлила. Как нелепо из-за одной лишь разницы в положении отказаться от того, что так чудесно началось! Впрочем, если уж быть честным до конца, она ранила его самолюбие. Будь она и вправду так увлечена им, как ему казалось, подобные мелочи не имели бы значения.

Все это время Эйдан намеренно избегал встреч. Но сейчас был канун Рождества. Обычно он отправлялся в какую-нибудь экзотическую страну, но на этот раз, так и не придумав, куда поехать, приехал сюда.

Он вновь обратил взгляд на коттедж. Из трубы поднималась едва заметная струйка дыма. Значит, она дома. Ничего не случится, если он просто зайдет поздороваться, размышлял Эйдан. Задержаться подольше все равно не получится — скоро должны прислать важный факс из Токио. Дела ведь не останавливаются только потому, что скоро Рождество.

Сунув руки в глубокие карманы ветровки и передернув плечами, он зашагал по каменистой тропе. Было слышно, как играет радио, а подойдя ближе, он различил и негромкое пение Сэм. На мгновение Эйдан остановился в нерешительности. Глупости, тут же побранил он себя. Что тут такого? Он постучал в дверь.

Сэм сидела за кухонным столом, держа в руке небольшой паяльник. Перед ней на широкой доске были разложены всякие металлические безделушки. Она вопросительно подняла голову, и целая гамма чувств промелькнула на ее выразительном лице. Эйдану казалось, что он не забыл ее. Удивительно миловидная девушка: темноволосая, с большими глазами и изящными чертами лица. Девушка, невольно приковывавшая взгляд, где бы она ни появилась. Она и вправду была такой, как он ее запомнил, и все же… Показалось или действительно за эти несколько месяцев в ней произошла едва заметная перемена? Теперь перед ним была уже не просто миловидная девушка…

В этот момент она отодвинулась от стола, и Эйдана словно ударили в солнечное сплетение. Вместо знакомой стройной талии он увидел полный, округлившийся живот. Сомнений быть не могло — Сэм ждала ребенка.

Его взгляд был красноречивее слов. Сэм почувствовала, как заливается краской. Она знала, что, если он вдруг вернется, скрыть свое положение ей вряд ли удастся. И все же такой реакции не ожидала. Это было не изумление и даже не шок. Она была почти уверена, что в темных глазах сверкнул… гнев.