Сниматься в Рим я улетела в статусе невесты мистера Джеймса Хенсона, что дало право мистеру Хенсону вмешиваться в график съемок. Это было ужасно! Я никак не могла объяснить Джимми, что на площадке вовсе не звезда, а почти беспомощная девчонка, что ни о каких требованиях не может быть и речи, что я ловлю каждое слово режиссера и партнеров и думаю вовсе не о сроках окончания съемок, а о том, чтобы сыграть как можно лучше. Джеймс, который много времени проводил в Риме и серьезно мешал моему настрою, однажды даже вспылил:

— Ты думаешь обо всем и обо всех, кроме меня! Тебе дороже студия, режиссер, твой Грегори Пек! Одри, тебе придется выбирать между мной и ими.

Я понимала, что рано или поздно это будет произнесено. Если бы Джеймс заставил меня выбирать во время съемок «Секретных людей», я бы с удовольствием выбрала его и, закончив последний дубль, поставила крест на актерской карьере. Но теперь у меня были Жижи и «Каникулы», у меня были Кэтлин Несбитт и Грегори Пек, и я боялась, что выбор будет не в пользу Хенсона.

Видимо, он тоже это понял, но продолжал настаивать, Джеймс не мог отдать свою добычу «этим акулам Голливуда». Ему категорически не нравился хаос, царящий на площадке, не нравилась резкость, с которой порой, совершенно этого не замечая, разговаривают участники съемок, просто, когда делается общее дело, не всегда и не у всех достает сдержанности, чтобы быть вежливыми.

— Как ты можешь позволять на себя кричать?!

— А как еще Уайлер мог заставить меня заплакать?

Нет, Джеймс не произнес: «Это твой последний фильм», но в его глазах и том, как Хенсон выпятил волевой подбородок, читался именно такой вердикт. Я понимала, что Джеймс просто оплатит неустойку киностудии, если я откажусь сниматься в следующем фильме, который для меня подберет «Парамаунт».

Господи, куда делся терпеливый, вежливый Джеймс, готовый на все, только чтобы не мешать мне заниматься любимым делом?

— Какое дело, Одри? Я никогда не наблюдал за съемками, но теперь, увидев, что творится на площадке, категорически против того, чтобы тебя так эксплуатировали на съемочной площадке.

— Но, Джеймс, я связана контрактом…

— Съемки можно закончить к началу сентября, если только твой Уайлер не будет делать по двести пятьдесят дублей.

— Я не могу контролировать съемочный процесс.

— Зато я могу!

Я умоляла его не вмешиваться. Мы часто и подолгу спорили, а потом утром, когда я приходила на съемочную площадку, Грегори Пек, понимая, что со мной что-то не так, смешил, и начиналась работа, во время которой я напрочь забывала о требованиях Джеймса и слышала только требования Уайлера:

— Еще дубль!

Конечно, мы не успевали, съемки затягивались, Джеймс нервничал, требовал сократить, закончить к середине сентября, чтобы мы смогли вылететь в Лондон на свое бракосочетание. Я тоже нервничала и злилась, тем не менее стараясь сохранять хотя бы внешнее безмятежное спокойствие.

Эта безмятежность злила Джеймса еще сильнее:

— Кажется, эта свадьба нужна только мне и тебя не касается? Не слишком ли ты вжилась в роль принцессы?

Хотелось крикнуть:

— Джеймс, пощади! Чем больше ты теребишь меня, тем труднее сниматься, а я нужна в каждой сцене, если я не в форме, остальные тоже ничего не смогут сделать.

Сам того не сознавая, Джимми вместо сокращения, наоборот, затягивал съемочный процесс. А мне самой с каждым днем все меньше хотелось, чтобы работа закончилась, настолько отличалась суматошная, сумасшедшая, но счастливая обстановка на съемках от дома.

В конце концов Хенсон получил заверения, что все закончится 25 августа. Он тут же выпустил пресс-релиз о нашей предстоящей свадьбе 30 августа в Йоркшире.

Но никому и никогда еще не удавалось соблюсти график съемок, тем более на натуре. Никакого 25 августа, конечно, не получалось, находилась масса причин, по которым все затягивалось день за днем, последним днем по графику названо 30 сентября! Согласно контракту я должна приступить к репетициям возобновленной «Жижи» 1 октября. Нечего сказать, веселенькая складывалась ситуация, у меня не получалось не то что медового месяца, но и медовой ночи.

Я пыталась обратить все в шутку, но Джимми разозлился уже по-настоящему. Масла в огонь подлила мама, видно, желая подтолкнуть меня к решительным действиям и прекращению съемок. Она прислала пару лондонских газет, на фотографиях в которых Джимми был запечатлен в компании красивых девушек — актрис и просто светских знакомых.

Что она хотела этим сказать? Что я могу потерять жениха, пока работаю? Надеялась, что я брошу сниматься и помчусь к Хенсону в объятья? Добилась только противоположного. Когда Джимми в очередной раз нанес визит съемочной группе, я положила перед ним эти газеты. Джеймс просто пожал плечами:

— А что я должен делать, пока ты снимаешься, сидеть рядом с твоим Уайлером на стуле и наблюдать, как вы с Пеком целуетесь? Уволь. С меня достаточно сплетен о вашем с ним романе не только на площадке. Ты предпочитаешь, чтобы я не жил с тобой вместе в Риме, я развлекаюсь в Лондоне, как могу.

— Джимми, если мы будем жить в Риме вместе, то я не смогу сниматься и все затянется еще на полгода. С Грегори я целуюсь только потому, что это нужно по роли, он влюблен в другую. Я не могу ни прекратить съемки, ни отложить их сейчас, когда снято уже почти все.

Я говорила еще что-то, уже не помню что, пыталась убедить, что эта работа важна для меня, что я стала пусть не настоящей актрисой, но чему-то научилась, я могу играть и счастлива этим…

— А потом будет турне со спектаклем… а потом еще какой-нибудь потрясающий фильм… и снова спектакль, в котором не играть ты не сможешь…

— Но ты же знаешь, как принимают «Жижи»!

Несколько секунд он молча смотрел на меня, а потом вдруг хлопнул по коленке со словами:

— Или 30 сентября, или никогда!

По настоянию Джимми в Риме мне сшили свадебное платье, хотя руководство «Парамаунта» объявило, что все наряды принцессы Анны из «Римских каникул» остаются у меня в качестве свадебного подарка, и я могла бы венчаться в роскошном парадном платье из фильма.

Положение было ужасным. Назначен день свадьбы, приглашены две сотни гостей, и еще ожидалось не меньше любопытствующих и репортеров, в Хадерсфилд в Йоркшире начали привозить подарки, моей подружкой согласилась стать дочь американского посла Шарон Дуглас… А у меня продолжались «Римские каникулы», и я никак не могла показать на площадке свое истинное состояние, когда хотелось просто биться головой о стену.

Но в конце концов я вдруг… успокоилась. Что ни делается, все к лучшему! Если я не успею на собственное венчание, значит, не судьба мне быть миссис Хенсон! Честное слово, от этого решения стало вдруг так легко и хорошо, что я играла дубль за дублем, даже не задумываясь о том, двадцать пятый он или уже пятьдесят восьмой. Все верно, обвенчаться можно в любой день и любой церкви, а «Римские каникулы» случаются раз в жизни даже у принцесс, не говоря уж о начинающих актрисах!