— Тогда спокойной ночи. — Его голос прозвучал слишком жестко. Дэниел взглянул на Кэти и заметил ее реакцию — она вся сжалась, ушла в себя, стала еще более беззащитной. Черт! И почему он вечно такой неловкий? — Прости, что вечер оказался таким неудачным, — нежно добавил он. — Я не хотел ничего усложнять. — Он видел, как Кэти отдаляется от него, как между ними вырастает стена.

— Все в порядке. — Ее голос был ровным, лицо окаменело — теперь в ней оставалось очень мало от женщины, которую видел Дэниел мгновение назад. Он безмолвно смотрел на нее. А если поцеловать ее прямо сейчас?…

Не раздумывая ни секунды, Дэниел склонился к ней. Медленно, очень медленно. Не нажимая. Всего лишь поцелуй. Только один…

Его губы были нежными, нерешительными, смакующими. Дэниел протянул руку, неторопливо погладив белую кожу. Он хотел ее. Внезапно он понял это. Дэниел сильнее прижался к ее губам, чувствуя бурлящую в нем страсть. Ему хотелось прикасаться к ней, стащить с нее пурпурное платье и ощутить ладонями тепло ее тела…

Хватит… такому искушению он не имеет права поддаться. Дэниел замер на расстоянии вздоха от ее губ, зная, что никогда еще ему не было так трудно совладать с собой. Он ждал ее ответа, но Кэти не двигалась, окаменела, словно испуганный кролик в свете автомобильных фар. Дэниел почувствовал дрожь ее губ, напряжение, охватившее ее тело, и отстранился. Кэти не хотела его. Он мысленно выругался, проклиная свое нетерпение, свое тщеславие, свой эгоизм.

Кэти не знала, как реагировать… нет, неправда, знала, но боялась; ее пугали последствия. Если они станут близки, если она подпустит его к себе… Она взглянула на Дэниела и сказала себе, что глупо верить даже на секундочку, будто он может ее хотеть. Она прекрасно знала, на кого похожа: толстая, уставшая, да еще и опозорившаяся сегодня. Что им движет? Сочувствие? Дэниел добрый, и она любит его за это. Нет, не так. Она уважает его, он ей нравится…

Наверняка, он относится к ней не так уж плохо, чтобы… Кэти заставила себя взглянуть в лицо правде. Презирать?

— Дэниел, прости!… — Кэти наткнулась на его взгляд (было ли в нем презрение?), и ее сердце екнуло. — Знаю, я не… Я хочу сказать… — Мысль о том, что этот поцелуй мог положить конец их дружбе, пусть даже основанной на доброте, сочувствии или даже жалости, пугала ее до полусмерти. Кэти не хотела терять Дэниела; он не должен думать, будто ее отказ означает нежелание продолжать отношения.

— Ты не должна оправдываться. Это моя вина. — Голос Дэниела дрожал от волнения. — Это ведь я начал…

— Я хочу, чтобы мы были друзьями! — перебила его Кэти. Друзьями? Сможет ли она это вынести? — Ведь это возможно? — Она взглянула на него со слезами на глазах.

— Друзьями, — ошеломленно повторил Дэниел, словно впервые услышав это слово. — Если ты этого хочешь… — Он натянуто улыбнулся. — Почему бы нет.

— Робби очень к тебе привязался.

— А ты?

— И я. — Кэти постаралась сохранить безучастный тон. — Мне ты тоже очень нравишься.

— Я расстроил тебя. Прости. Ты в порядке?

Кэти кивнула.

— Да, — прошептала она. — Не волнуйся обо мне.

— Легко сказать. — Дэниел не улыбался. По мнению Кэти, он выглядел довольно мрачным. Он протянул руку, и Кэти, с лихорадочно бьющимся сердцем, ответила на его пожатие. — Я заеду за тобой завтра. Помнишь, мы договаривались смотаться в комиссионку?

— Ах… да! — Кэти не могла сдержать радостного удивления. — Дэниел… — Она нахмурилась. — То, что случилось сегодня…

— Забудь. — Его лицо было серьезным, напряженным. — Я совершил ошибку. Прости, Кэти, я не хотел… — Дэниел покачал головой, не скрывая сожаления. — Забавный был вечер, правда? — Он отпустил ее руку и через силу улыбнулся. — Увидимся.

Через мгновение хлопнула входная дверь. Кэти не двигалась с места. Ей хотелось плакать, но слез не было. «Все к лучшему», — сказала она себе. Разве ей не удалось избежать очередного унижения? Если бы Дэниел остался… Кэти покачала головой. Одной доброты недостаточно — нет нужды притворяться, будто она из тех женщин, которые способны вступить в сексуальную связь без взаимных обязательств, страсти, уважения и многих других чувств, сложных и не очень.

Но дружба? Возможно ли это? Выдержит ли она эту бесконечную пытку видеть Дэниела рядом с собой, и в то же время быть от него так далеко? Кэти хотелось бы испытать облегчение, поверить, что она поступила правильно, но это было не так-то просто.

Она чувствовала лишь пустоту и одиночество.

— Мама! Мама! Проснись! Дэниел пришел!

— Что? — Кэти села и протерла глаза. — Робби, прекращай вопить. Что ты сказал?

— Дэниел внизу. — Робби запрыгнул на кровать. — Я посмотрел в окно, а только потом впустил его.

— Сколько времени? — Кэти взяла часы и к собственному удивлению обнаружила, что уже десятый час. — О, боже!

— Может, я налью ему чаю, пока ты умоешься? — предложил Робби.

— Ой, лапа, какой ты милый! Но смотри, не обожгись о горячий чайник. Скажи Дэниелу, что через минуту я спущусь, и помоги ему заварить чай.

— Ладно! — Робби радостно выбежал из комнаты. — Дэниел! — закричал он. — Мама сказала…

Кэти пулей слетела с кровати, схватила полотенце и помчалась в ванную.

«Придется снова обойтись без косметики», — подумала она пять минут спустя, натягивая чистые джинсы и кремовый пуловер. Не такая уж плохая мысль, если вспомнить, как она выглядела прошлой ночью.

— Прости! — Кэти вошла в кухню. — Я проспала.

Дэниел, сидящий за кухонным столом с чашкой в руке, был как всегда великолепен. Одет он был в джинсы и темно-серый пуловер из грубой шерсти.

Кэти снова включила чайник.

— Робби поухаживал за тобой?

— Естественно. Мы прекрасно посидели с ним за чашкой чая. Прости, что разбудил тебя.

— Ничего. — Кэти покачала головой. Ее волосы не успели высохнуть после душа. — Я рада, что ты пришел вовремя. Позже все лучшее раскупят. Какие именно вещи тебя интересуют?

Дэниел помолчал.

— Пока и сам не знаю, — легкомысленно ответил он. — А тебя?

— Ну… — Кэти представила себе содержимое своего кошелька и постеснялась признаться Дэниелу, что сидит на мели. — Робби нужен письменный стол и кресло в его спальню, но я не хотела бы загромождать «лендровер» своими покупками. — Она присела за стол с чашкой чая, глядя на свежевымытые волосы Дэниела и на щетину, покрывающую его щеки и подбородок. Небритый, он выглядел еще сексуальнее. — Кстати, ты вернул машину?

— Да, — Дэниел кивнул. — Все в порядке.

— Твой друг не сердится? Ты ведь возвратил ее очень поздно. Дэниел одолжил потрясающую машину, чтобы отвезти меня домой, — пояснила Кэти, обращаясь к своему сыну. Она нахмурилась, внезапно сообразив, что Дэниелу может быть неприятно вспоминать вчерашние приключения. — Какой она марки?