Дэвид растерянно посмотрел на нее: куда исчезла заплаканная, беззащитная и трогательная женщина? Ее место заняла хладнокровная и уверенная в себе дама, которая получила свою порцию удовольствия и теперь могла всласть поиграть с покорной жертвой.

— Почему ты так говоришь?

Он попытался обнять ее, надеясь разбить корочку льда, возникшую между ними, но Кэтрин вырвалась и, перегнувшись через его колени, распахнула дверцу.

— Не смею больше задерживать. — Ее голос звенел от едва сдерживаемой ярости. — Спасибо за хорошую работу.

— Что это значит? — воскликнул он. — За кого ты меня принимаешь?

— За отличного любовника, который может доставить несколько приятных минут. Такое не часто встречается. — Кэтрин нервно теребила край юбки и старалась не встречаться взглядом с оскорбленным Дэвидом. — Не беспокойся, я не стану надоедать тебе. Прощай!

Он выбрался из машины и, не оглядываясь, торопливо направился к отелю. Вот как! Его просто использовали! А он-то мучился, представляя переживания Кэтрин, старался найти безболезненный выход из ситуации, который устроил бы всех. Как он ошибался, думая, что нашел женщину, непохожую на остальных, особенную, которая сумела разглядеть в малознакомом мужчине человека, а не только количество нолей в банковском счете.

К черту! Хватит тешить себя мечтами, давно пора бы привыкнуть к тому, что чудес на свете не бывает. И принцессы, чистые и нежные, существуют лишь в детских сказках. Дэвид взбежал по лестнице и с грохотом захлопнул за собой дверь.

В номере он быстро разделся, хотел выпить виски, но передумал: алкоголя на сегодня достаточно. Он принял душ и забрался под прохладную льняную простыню, но сон не шел. Обида, причиненная Кэтрин, нанесла ему довольно болезненную рану. Теперь, пожалуй, у него хватит сил на то, чтобы довести свою борьбу до конца. Плевать на подложную подпись. Если понадобится, Дэвид разыщет Тимоти, главного виновника, притащит его за шиворот на заседание суда и выбьет из него признание…

А потом заберет Эрни и увезет его из этого ужасного города, от этих людей, живущих в мире, где все покупается и продается за деньги, где нет места ни чести, ни доброте. Они с сыном поселятся в маленьком домике, который Дэвид построит сам, будут удить рыбу в быстрой реке, любоваться закатами, дышать свежим, пахнущим сеном и молоком воздухом. И никто им не нужен, никто! Он не заметил, как уснул, погрузясь в мечты, словно в теплую воду придуманной им реки…

Кэтрин дала волю слезам, лишь когда за Дэвидом захлопнулась дверь. Чего ей стоила эта выдержка и те злые, намеренно жестокие слова, которые она бросила ему в лицо. Она медленно, ехала по шоссе к дому, перебирая в памяти, словно бисерные бусы, эпизоды прошедшей ночи.

Сначала все было так хорошо! Но Дэвид, едва застегнув рубашку, снова превратился в далекого безразличного чужака. Она не просила признаний в любви, но хоть одно нежное слово он мог бы найти! Нет, он сидел, как каменное изваяние, с презрительным выражением лица и, чуть кривя полные губы, смотрел в окно.

И Кэтрин не нашла лучшего выхода, чем оскорбить его. На что она рассчитывала? Что обида разобьет непроницаемый панцирь, которым он окружил себя, защищаясь неизвестно от чего? Как глупо! Собственными руками разрушить все, что только-только начало возникать между ними. Вспоминая его равнодушное лицо, она заплакала еще горше.

Вернувшись домой, Кэтрин увидела, что Сандра не спит и дожидается ее.

— Что-то случилось?

— Нет, я только хотела сказать, что заезжали ваши родители и были очень недовольны, не застав вас, — тихо сказала Сандра. — Они потом еще несколько раз звонили.

Кэтрин поблагодарила ее и поднялась к себе. Утром разразится очередной скандал: она так спешила к Дэвиду, так жаждала встречи с ним, что совершенно забыла о том, что Арчибальд и Маргарет собирались заглянуть к ней.

Завтрашний день обещал быть ужасным, и Кэтрин, чувствуя, что не сможет уснуть, до самого рассвета просидела с книгой на коленях. Буквы расплывались перед глазами, голова болела, а в мыслях был только Дэвид. Она повторяла про себя его имя, как заклинание, словно надеясь, что он там, у себя в номере, услышит и придет, что случится чудо…

Дэвид проснулся около полудня от золотистого солнечного луча, проникшего в комнату и скользнувшего по лицу. Не вставая, он потянулся всем телом и глубоко вздохнул. Надо было собираться в больницу, но он медлил, стараясь отдалить этот момент. Вернувшись мысленно в прошлую ночь и вспомнив о презрительных словах Кэтрин, он сжал кулаки. Но сегодня обида была уже не такой болезненной.

В конце концов, он сам виноват. Какая женщина простит холодность и безразличие любовника?

А Дэвид был так оглушен признанием Мэри и неожиданным появлением Кэтрин, что действовал, будто во сне, автоматически, полностью подчиняясь лишь желаниям тела. В последние дни его жизнь, прежде спокойная и размеренная, оказалась слишком богатой на события. Он просто устал душой: столько эмоций, растраченных впустую, огорчений, восторгов истерзали его, лишили сил.

Дэвид решил заехать к Кэтрин и попросить прощения: даже если их близости конец, не стоило окончательно рвать отношения. Хотя бы потому, что видеть ее бледное лицо, слышать бархатистый нежный голос стало необходимостью. И Эрни… Этот беззаботный малыш и не знал, какие вокруг него бушуют страсти.

Охранник нехотя впустил Дэвида, поинтересовавшись, ожидает ли его хозяйка.

— Да, конечно, — ответил тот и торопливо прошел по дорожке к дому.

Из-за кустов сирени вдруг послышался гудок, и навстречу ему выехал на машине Эрни.

— Привет! — воскликнул он и, оторвавшись от руля, помахал рукой, отчего колеса вильнули по песку. — Я уже быстро катаюсь!

— Молодец. — Дэвид с нежностью смотрел на улыбающегося сына. — А мама дома?

— Она пьет чай.

Эрни проехал мимо и скрылся за поворотом.

На лужайке, куда вышел Дэвид, стоял стол, сервированный к завтраку, а вокруг сидели трое. Разглядев, кто это, он хотел отступить и уйти, но Арчибальд оглянулся на звук шагов. Его глаза сузились, губы презрительно сжались.

— Мистер Колбери! — Кэтрин вскочила слишком поспешно и, задев чашку, опрокинула ее в траву. — Здравствуйте!

Она почувствовала, что краснеет под недоброжелательными взглядами родителей, и постаралась взять себя в руки. Но радость захлестывала ее, словно высокая волна в прибой. Он пришел и все остальное не имело значения.

— Добрый день. — Дэвид поклонился и, не дождавшись ответа, сказал: — Я, кажется, не вовремя…

— Нет-нет, прошу вас, садитесь. — Кэтрин умоляюще посмотрела на него. — Позавтракайте с нами.

Он опустился на плетеный стул возле Арчибальда, постукивающего кончиками пальцев по поверхности стола, и искоса взглянул на Кэтрин. Она выглядела такой грустной и беззащитной, что у Дэвида защемило сердце. Бедная девочка, несладко ей, наверное, пришлось, судя по суровым выражениям на лицах родителей.