Неуютно. Не у кого спросить совета: дед далеко, впутывать в это дело Лауриня я вовсе не собиралась, да и что он мог мне сказать? Повторить мои выкладки, в лучшем случае… По-моему, его юношеское чутье притупилось, уступив место опыту и хватке бывалой ищейки. Это закономерно, но жаль все же, мне пригодилось бы случайное озарение! Ведь если не удастся хотя бы случайно нащупать какую-нибудь ниточку, Наор снова уйдет, и…

Никуда он не уйдет, вот что я прекрасно понимала. Он здесь, и он ждет, пока я его отыщу, пока пойму, кто он таков, что ему нужно. Может, правда сумасшедший, может, преследует иные цели, но мне от этого не легче. Снова это ощущение беспомощности, как в детстве, в той глупой игре, когда тебе завязывают глаза, раскручивают, и ты вслепую ловишь разбегающихся товарищей, и если ухватишь кого-нибудь, то опознавать тебе его тоже приходится на ощупь. Ошибешься – водишь снова, и так много раз… Эту игру любят на севере, в Арастене она не слишком популярна, может, если только в деревнях: на улицах города так играть слишком опасно. И поначалу, помнится, я не любила водить, убегать куда как интереснее, да и притворяться кем-то другим тоже… А вот водить руками в пустоте, надеясь, что кто-то попадется, – есть в этом нечто… неприятное. Это потом уже я наловчилась хватать товарищей по играм за что придется и распознавать их лица, лишь проведя ладонью (узнают, что магию задействовала, выдерут за косы, не посмотрят, чья ты внучка!). У того курносый нос, у другого брови густые, у третьего длинная челка, а у четвертого вечно мокрые губы, да и по одежде узнать несложно. Но только если ты знаешь тех, кого ловишь. Схватишь вслепую совсем незнакомого – долго придется соображать, кто же это тебе попался. Разве что поймешь – это кто-то чужой. (Подстроили раз со мной такой фокус, тайком позвали мальчишку из другой компании… долго потом синяки и ссадины залечивали!)

Я чуть не споткнулась на ходу.

Вот же оно. Вот во что играет со мной Наор: не в шарады, не в головоломки, хотя и их достаточно, – просто в жмурки. Но я не знаю, кого схвачу, а если схвачу – тот ли это будет, кто мне так нужен! Предполагается, что я знаю того, кого ловлю? Но кто это может быть? Любой, решительно любой из моего окружения, а народу вокруг меня не так уж мало… Хватай любого: тот же коллега Анельт может оказаться замаскировавшимся Наором – что стоит такому магу прикинуться неопытным мальчишкой! А настоящий Анельт вполне может гнить в канаве в сотне весс от Арастена, где его никогда не найдут!

Есть ли в этом смысл? Не может не быть. Даже у сумасшедших имеется своя логика, и Наор определенно желает, чтобы я его нашла. Подбрасывает подсказки, дает… верно, дает те зацепки, по которым я смогу опознать его, когда схвачу. Если схвачу! И если схвачу именно его…

Скорее всего, он где-то поблизости. Очень может статься, я его знаю, хотя бы видела: ведь нельзя узнать того, кого никогда не встречал! Хотя, может, в нашем случае это и не пройдет: вдруг он рассчитывает, что я вычислю его по косвенным доказательствам… Но я все еще в неведении. А значит, очень скоро Наор подбросит мне еще что-нибудь, и я снова буду вертеться на месте с завязанными глазами, широко расставив руки – вдруг да попадется какой улов, вдруг получится узнать человека! Надо ли говорить, что мне это вовсе не нравилось? Я рассчитывала столкнуться в единоборстве с кем угодно по возвращении в Арастен, но чтобы искать неведомо кого…

– Госпожа Нарен! – окликнули меня.

Я придержала лошадь, обернулась. Придерживая шапку, ко мне приближался полковник Олвер, и вид у него был совсем не радостный. Неужто еще что-нибудь случилось? Только этого не хватало…

– Господин полковник, – наклонила я голову. – Чем могу быть полезна?

– У меня к вам деликатный разговор, госпожа Нарен, – напряженно произнес мужчина. – Крайне деликатный. Если бы вы соизволили проследовать со мной…

– Ну разумеется, – ответила я.

Похоже, дело неладно, если Олвер обращается ко мне лично, а не через подчиненных, да еще караулит на улице! Хотя, возможно, просто оказался по делу во дворце и заметил меня. Я уже в любую случайность готова поверить!

Говорить на улице, как я и предполагала, полковник не пожелал, молчал до самого управления, благо до него рукой было подать. И только в кабинете, когда ординарец принял у меня верхнюю одежду, а расторопный слуга принес благоухающий на все помещение кувшин с ринтом и неслышно удалился, негромко сказал:

– Мне неловко обращаться к вам с подобной проблемой, госпожа Нарен, однако, поверьте…

– Охотно верю, что у вас нет выбора, – закончила я. От неопределенности я сегодня уже взвыть была готова. – Что у вас произошло?

Признаться, я подспудно ожидала, что полковник как-то намекнет на мою связь с Лауринем. Хотя ему-то какое дело? Свои обязанности подчиненный выполняет лучше некуда, так есть ли смысл совать нос в его личные дела?

– Вы ведь знакомы с капитаном Лауринем? – произнес Олвер, будто подслушав мои мысли.

Отчего-то он сильно потел, хотя в помещении было совсем не жарко. Впрочем, с полными людьми такое случается, если они сильно нервничают, а полковника, как на севере говорят, жир давил. Только с чего бы ему так разволноваться?

– Знакома, – я отпила глоток ринта.

– И… давно? – продолжал допрашивать полковник. К своей кружке он еще даже не прикоснулся.

– Изрядно, – ответила я. – В чем дело, господин полковник? Он что, ограбил королевскую сокровищницу и скрылся? Или его на поруки надо взять? Неужто в каком… хм… заведении дебоширил?

– Нет. – Олвер нахмурился, очевидно, мое предположение ему пришлось не по вкусу. И то верно, кому приятно будет, если твой подчиненный с пьяных глаз разнесет какой-нибудь трактир! – Капитана сейчас нет в столице. Он… отправился по поручению и будет не скоро.

– Тогда вы меня о нем просто ради поддержания разговора спросили? – приподняла я бровь. Помогать полковнику я не собиралась, слишком дурное у меня было настроение.

– Не совсем…

Олвер замялся, а я поняла, что речь пойдет о чем-то сугубо личном. Так не запинаются, когда собираются пригласить судебного мага помочь в расследовании. Правда, если кто-то растратил казну управления, а полковник желает знать, кто именно, его поведение отчасти объяснимо.

– По-моему, вы имели… – Олвер явно проглотил слово «удовольствие» и закончил фразу иначе: – Кажется, вы знакомы с моей племянницей? Инора Новер, не припоминаете?

– Припоминаю, – кивнула я. Еще бы я ее позабыла! – Встречалась с нею во время зимних праздников, во дворце. Господин полковник, довольно ходить вокруг да около! – произнесла я, со стуком поставив кружку на стол. – Я вижу, вы встревожены, и дело явно касается вас лично либо кого-то из близких вам людей. Судя по тому, что вы заговорили о племяннице, проблема именно в ней. Верно? Если вы опасаетесь за конфиденциальность сведений, могу заверить вас, что дальше меня информация не пойдет. Если, конечно, – добавила я осмотрительно, – не потребуется принимать… серьезные меры, связанные с разглашением означенной информации.