Марков, видя, что Воробьев – Блиндер при его последних словах явно воспрянул духом, сказал ему, кладя трубку на место:

– Сейчас я имею право пообещать вашему посольству. Мы еще не знаем, что содержится в тюбиках. – И после паузы добавил: – Но вы, пожалуй, отпущены не будете.

Совещание у генерала Лукина возобновилось в три часа дня. Марков захватил с собой магнитофон с лентой, на которой был записан допрос Воробьева. Прослушав запись и посмотрев паспорт Воробьева, Лукин сказал:

– Если я вас правильно понимаю, мы сейчас пришли к развилке, Владимир Гаврилович?

– Совершенно верно.

– А когда химики дадут анализ?

– Зависит от сложности вещества.

– Но сегодня, по крайней мере?

– Обещают.

– Ладно. Какие же мысли?

– По-моему, настал момент решить вопрос принципиально: продолжать или кончать операцию «Резидент», – сказал Марков.

– Если продолжать – что будет?

– Без всяких анализов ясно, что Воробьев привез для Брокмана не зубную пасту. Можно заменить содержимое тюбиков. Воробьев согласится до конца исполнить свою миссию под нашим контролем – в этом сомнений нет. Потом посмотреть, что сделает с тюбиками Брокман. Но вообще Брокмана нам надо обезвредить. Его связи выявлены, больше через него ничего не получишь.

– Значит, предпочтительно другое решение – кончать?

– Да, – твердо ответил Марков.

– Тогда формулы академика Нестерова будут выброшены в корзину?

– Не обязательно. Формулы Брокман добыл до приезда Воробьева. Мы потеряли из виду Брокмана на десять дней, с семнадцатого до двадцать восьмого мая. Он ездил к Нестерову пятого июня. Они вполне реально рассчитывают, что раньше двадцать седьмого июня, когда назначена встреча Кутепова и Бекаса, мы о Нестерове ничего знать не могли. Так что все естественно.

– Хорошо, – сказал Лукин. – Сворачиваем операцию. Что это влечет за собой?

– Провал Брокмана автоматически бьет по Михаилу Тульеву. За предыдущие годы мы взяли несколько агентов разведцентра по данным, которые сообщил Тульев. Себастьян уже давно пытается по этим данным и по этим провалам, так сказать, вычислить Тульева. С Брокманом же Тульев связан прямо. Тут у Себастьяна сомнений уже не останется.

– А как же с «белым пятном»? Что делал Брокман в те десять дней, пока был бесконтролен? Мы этого можем не узнать, если даже и возьмем его.

– Да, лишнего на себя наговаривать никто не будет.

– Он, видно, с характером, – сказал Лукин.

– И с биографией, – добавил Марков. – Можно попытаться, конечно…

– Что – попытаться?

– Послать кого-нибудь вместо Воробьева.

Павел, во все продолжение беседы скромно помалкивавший, покашлял при последних словах в кулак.

– Нет, тебе нельзя, – не глядя на него и забыв свое официальное «вы», сказал Марков. – О твоем существовании Брокман наверняка знает. И потом, ты с Кутеповым завязан.

– Судя по всему, Воробьев никаких полномочий не имеет, – сказал Лукин.

– Да, – согласился Марков, – но заманчиво и поблефовать немножко. Брокман может что-нибудь передать Воробьеву.

– Опасно, – сказал Лукин.

– Опасность, конечно, есть. Очень странный пароль для встречи. Как в детской игре. Коричневый плащ, и больше ничего. Коричневые плащи не в одном экземпляре шьются.

– Есть еще что-то, – вставил Синицын, – какая-нибудь примета, которую знает Брокман.

– Вероятно. И еще известно, что эта Линда должна сказать: «Поедемте ко мне домой».

– Если решаем сворачивать, то послать кого-нибудь к Брокману не помешает, – сказал Лукин. – Но человек должен быть решительный.

– Майор Семенов управится. Как ваше мнение, майор Синицын? – Марков опять обращался к Павлу на «вы».

– Вообще-то подходит, – сказал Павел с несколько ревнивой интонацией.

Лукин ее уловил.

– А в частности?

За Павла ответил Марков:

– Майор Синицын хочет сказать, что он сделал бы это лучше.

Лукин и Марков посмеялись немного, но Павел остался при своем мнении.

– Его надо подстраховать, – сказал он серьезно.

– Не помешает, – сказал Лукин. – А где Семенов, Владимир Гаврилович?

– Позвать?

– Надо познакомиться.

Марков попросил секретаря генерала вызвать майора Семенова. Когда он явился, Марков представил его Лукину.

Садясь в кресло, Лукин сказал:

– По руке вижу – сила есть. А если стрелять?

– Обучен, товарищ генерал, – проговорил Семенов.

– Меня зовут Петр Иванович, – заметил Лукин. – Мы все обучены, хотя мне, по правде сказать, кроме как в тире, стрелять не приходилось. И вряд ли придется. И вообще не наше это дело. А тут, представьте, невероятный случай – дело может дойти до стрельбы.

– Если надо, не промахнусь, – сказал Семенов.

– Тут не в тире, не на стрельбище, – сказал Марков. – С Брокманом состязаться будете. Важно, кто быстрее. А он был профессиональным убийцей, зарабатывал этим на жизнь.

– На реакцию никогда не жаловался, Владимир Гаврилович. Я и с парашютом прыгал.

– С парашютом и Брокман прыгал, но не стоит сейчас о технике говорить. У нас будут такие патрончики – Синицын объяснит их действие. Потом все уточним.

– Мы, кажется, слегка забежали вперед, Владимир Гаврилович, – сказал Лукин.

– Да, надо получить результаты анализа. – Марков посмотрел на Павла, на Семенова и сказал им: – Вы пока свободны. Идите ко мне, прикиньте насчет завтрашнего дня. И заберите все это. – Он показал на проектор и прочее принесенное ими в кабинет Лукина.

Когда Павел и Семенов ушли, Марков сказал генералу:

– Не с легкой душой, Петр Иванович, говорил я о Тульеве.

– Насчет отзыва?

– Да. Сколько сил потрачено. И место у него – не каждому дано, не в любой день устроишь. Конечно, все давно окупилось, но терять жаль.

– А провал Брокмана обязательно означает провал Тульева?

– Я сказал – автоматически. Может быть, это не совсем так. Но риск для него увеличится сильно.

– А он согласен рискнуть? Вы с ним эту тему не обсуждали?

– Он-то согласен. Но пока Себастьян на месте, Тульев все время будет ходить по острию ножа. Правда, уже не первый год у них толкуют, что Себастьяна уберут, а он все не убирается.

Лукин встал, прошелся по кабинету, снова сел.

– Владимир Гаврилович, ну а если положа руку на сердце?