Вернемся, однако, к поездке делегации во главе с Лю Шаоци в Советский Союз летом 1949 г.

В начале мая 1949 г. Мао Цзэдун принял решение направить в Москву с секретной миссией делегацию во главе с Лю Шаоци. В состав делегации были включены будущий посол КНР в СССР Ван Цзясян, руководитель Северо-Восточного Китая Гао Ган, а также Дэн Лицюнь, Гэ Баоцюань и другие. Первоначально Мао Цзэдун полагал, что задача этой группы должна была состоять в подготовке его поездки в СССР. Однако затем, под давлением реальной жизни, миссии был придан самостоятельный характер. Слишком много возникло серьезных вопросов, которые требовали огромной работы и согласования их обеими сторонами. Конечно, попутно перед делегацией Лю Шаоци стояла и задача готовить будущую поездку Мао Цзэдуна в СССР.

Мао Цзэдун поручил Лю Шаоци быть его посланцем, доверил Лю Шаоци от его имени вести переговоры со Сталиным и ЦК ВКП(б), согласовывать и решать важные вопросы. Выбор Мао Цзэдуном для этих целей именно Лю Шаоци был далеко не случайным.

Дело в том, что к тому времени Лю Шаоци утвердился в роли фактического первого заместителя Мао Цзэдуна или фактически второго человека в КПК. Таким образом, формально Мао Цзэдун сохранял лицо. Внешне это могло восприниматься так, что в напряженный момент перед образованием КНР, когда Мао Цзэдуну было трудно вырваться из Китая и посетить Москву, он направил туда в качестве своего представителя самую высокую после себя фигуру в своей партии.

Однако дело было не только и не столько в этом. Ведь Мао Цзэдун мог, например, направить в Москву для бесед со Сталиным Чжоу Эньлая, который был, безусловно, самым преданным сторонником Мао Цзэдуна. Однако Чжоу Эньлай был известен Сталину как «тень Мао Цзэдуна», причем «тень», которая по поручению Мао Цзэдуна предпринимала маневры для установления контактов с администрацией США накануне образования КНР. Мао Цзэдун знал, что Сталин не будет доверять Чжоу Эньлаю, но он может проявить некое доверие к Лю Шаоци. Мао Цзэдун хотел направить в Москву того из руководителей ЦК КПК, который сумел бы внушить Сталину определенное доверие к себе. Фигура Лю Шаоци в этом свете представала как нельзя более подходящей. Лю Шаоци полагал, что ВКП(б) и КПК должны связывать прочные товарищеские отношения, а будущую КНР и СССР должны были связывать союзнические отношения. Для Лю Шаоци не существовало колебаний в вопросе о том, в каком лагере должна была находиться КНР после своего создания. Мао Цзэдун и Чжоу Эньлай предпочли бы сохранять дистанцию от всех мировых сил, не склоняться ни в одну из сторон, во всяком случае не быть ближе к СССР, чем к США. Однако, с одной стороны, в Вашингтоне не восприняли и не приняли игру Мао Цзэдуна, не поверили ему и не были готовы вступать с ним в некие хотя бы формально нормальные дипломатические (или скрытые) отношения. С другой стороны, внутри КПК, да и в самом Китае в то время большинство людей, имевших отношение к активной политической жизни, были довольно твердо настроены в пользу развития особых дружественных и союзнических отношений с традиционным уже в XX веке союзником – Советским Союзом. Мао Цзэдун был вынужден считаться с реалиями Китая и мировой арены, стараться сохранить лицо, объявить, что он – сторонник того, чтобы стоять на одной стороне с СССР, склоняться в сторону СССР. («Склоняться в одну сторону», то есть в сторону СССР, – формула, по сути дела, выдававшая подлинные настроения Мао Цзэдуна; из этой формулы следовало, что для Мао Цзэдуна любое «склонение» или отклонение от золотой середины, от своего эгоцентризма, в том числе и в сторону СССР, являлось только вынужденным и временным.) Исходя из всех этих причин, Мао Цзэдун сам даже, очевидно, несколько опасался ехать тогда в Москву. Ему было понятно, что Сталин мог знать о его маневрах и заигрывании с Вашингтоном. Поэтому Мао Цзэдун предпочел отправить в Москву Лю Шаоци, чтобы показать Сталину лидера той фракции или, вернее, той части руководителей КПК, которая действительно, исходя из рациональной оценки обстановки, полагала, что в интересах Китая, КНР, КПК вступить в тесные товарищеские, дружественные, союзнические отношения с СССР и с ВКП(б). Направляя Лю Шаоци в Москву, Мао Цзэдун подавал Сталину сигнал о том, что, несмотря на горечь от определенного характера отношений в прошлом, отныне открывается перспектива выгодных для обеих сторон, для обоих государств и обеих партий двусторонних отношений. Согласно замыслу Мао Цзэдуна, поездка Лю Шаоци должна была в какой-то степени развеять у Сталина подозрения в отношении самого Мао Цзэдуна и расчистить путь для его приезда в Москву.

Визит делегации Лю Шаоци в СССР был важным, имел глубокий смысл. Он состоялся накануне образования КНР. Это был большой внешнеполитический шаг, а не только поездка делегации по партийной линии. По сути дела, это была поездка первой партийно-правительственной делегации КПК на высоком уровне. Если же учесть то обстоятельство, что с советской стороны в переговорах участвовал Сталин, а с китайской стороны Лю Шаоци выступал от имени Мао Цзэдуна, представляя Мао Цзэдуна, то эту поездку следует видеть и как первую советско-китайскую встречу на высшем уровне, состоявшуюся в СССР. Лю Шаоци был первым высокопоставленным руководителем КПК, который посетил СССР уже не в качестве представителя одной из компартий, входивших в Коминтерн, а в качестве одного из главных лидеров самостоятельной и независимой политической партии, победившей в ходе вооруженной борьбы в своей стране и готовившейся создать новое государство, в котором должна была занять место правящей партии. Иначе говоря, в лице Лю Шаоци Сталин впервые увидел перед собой китайского партнера из числа руководителей Компартии Китая, победившей на китайском континенте и представлявшей, по сути дела, и сильнейшую в мире после ВКП(б) коммунистическую партию, и крупнейшее в мире среди социалистических стран после СССР государство. Сталину и Лю Шаоци, как посланцу и представителю Мао Цзэдуна, предстояло решать не только важные проблемы двусторонних партийных и государственных отношений, но и рассматривать мировые проблемы, особенно касавшиеся ситуации на Дальнем Востоке.

Сталин и Мао Цзэдун, несмотря на всю их взаимную подозрительность и настороженность, придавали важнейшее значение отношениям друг с другом. Поэтому Сталин с такой осторожностью и вниманием отнесся к приезду Лю Шаоци в Москву. Мао Цзэдун еще в сентябре 1948 г., выступая на заседании Политбюро ЦК КПК, говорил: «Что касается окончания подготовки к переходу от новой демократии к социализму, то в этом деле Советский Союз действительно оказывает нам помощь, и прежде всего это находит свое выражение в содействии развитию нашей экономики».[244]

В этой связи Мао Цзэдун придавал особое значение налаживанию отношений с СССР, со Сталиным. После окончания этого заседания Политбюро ЦК КПК Мао Цзэдун уведомил Сталина о его результатах, причем особенно подчеркнул, что по целому ряду вопросов он хотел бы доложить Сталину и ЦК ВКП(б), в связи с чем Мао Цзэдун желал бы в конце ноября 1948 г. выехать в Москву. 16 октября того же года Мао Цзэдун телеграфировал Сталину: «По таким вопросам, как созыв Политической конференции, создание временного центрального правительства, мне было бы желательно посоветоваться и определиться в конце ноября, когда я встречусь с вами».