— Ступайте на прием, постарайтесь получить удовольствие. А теперь прошу прощения, но мне некогда. — Он обогнул меня, потом остановился в дверях, обернулся и окинул нас странным взглядом. И, к моему удивлению, не сказав больше ни слова, вышел.

* * *

Иерархи римской католической Церкви все прибывали. Они были повсюду. Были здесь и другие узнаваемые лица, не имеющие отношения к духовенству.

Стоя на балконе, я наблюдал за толпой внизу.

Кардинал Клэммер был здесь, не поленился прилететь из Нью-Йорка. Кардинал Полетти, заправляющий делами в курии, и кардинал Фанджио, ядовитый, как гадюка, напустили на себя самый невинный вид, и камуфляж этот был столь совершенен, что они и вправду казались чуть ли не ангелами. Присутствовали также кардинал Вецца, кардинал Гарибальди, горбун-кардинал Оттавиани и кардинал Антонелли с длинными белокурыми волосами. Были и другие, чьи имена вылетели из головы, однако я их узнал. В частности, голландца, которой ходил с помощью двух тростей, приволакивая ногу; немец с характерной короткой стрижкой ежиком; чернокожий мужчина ростом около семи футов. Их лица часто мелькали на экране и страницах газет. Разглядел я в толпе и Дрю Саммерхейса, а рядом с ним — маленького человечка с жутким шрамом на горле. Того самого, кто преследовал меня в Авиньоне. А затем в высокой арке, где играли тени, возникло лицо человека, которого я никак не ожидал здесь увидеть. То был Клаус Рихтер в темном деловом костюме. Он попивал шампанское и беседовал о чем-то с незнакомым мне священником. Все на своих местах: нацисты, произведения искусства, представители духовенства. Рихтер... Бывший фашист, любитель гольфа, один из мужчин на снимке, который украла Вэл из его кабинета. Интересно знать, по какому делу он находится в Риме? Наверняка оно связано с картинами старых мастеров и шантажом.

Тут ко мне подошел отец Данн. Пробормотал что-то, я повернулся к нему и вдруг заметил уголком глаза серебристые гладко прилизанные волосы, круглые очки, в стеклах которых отражалось мерцание свечей. Мужчина промелькнул в толпе, за спинами гостей. Я вытянул шею, но седовласый господин уже куда-то исчез. Отец Данн проследил за направлением моего взгляда.

— Что такое?

— Наверное, у меня галлюцинации, — ответил я. — Показалось, что вижу Хорстмана.

— Почему же галлюцинации? — Он криво улыбнулся. — Хотите сказать, его присутствие здесь вас удивляет? В таком случае это вы меня удивляете.

— Ни черта не понимаю...

— Все вы понимаете. И вообще, ведете себя крайне легкомысленно, учитывая обстоятельства. Хотите, угадаю? Вы помирились с сестрой Элизабет, верно?

Я кивнул, но все мысли мои занимал Хорстман. Возможно, он сейчас ожидает новых приказов от Саймона. За последнюю неделю он вроде бы никого еще не убил.

— Взгляните, — сказал Данн. И указал на вход, где наблюдалось оживление.

Кардинал Инделикато приветствовал кардинала Д'Амбрицци. Один высокий, тощий и мрачный, другой низенький, плотный, улыбающийся. Со стороны казалось, встретились два лучших друга. К ним, точно притягиваемые магнитом, тут же устремились другие кардиналы.

— Целое представление, — заметил Данн. — Сегодня Инделикато играет роль избранного. Всем своим видом говорит: Я буду Папой!И все, почти все, стараются продемонстрировать, что они на его стороне. Не налюбуюсь, ей-богу!

Час спустя гости постепенно перешли в бальную залу, где для избранных должна была состояться премьера телефильма. Кардинал Инделикато вышел сказать несколько слов. Он представил знаменитого американского телеведущего, от лица которого велось повествование. Приветствовали кардинала очень тепло.

Д'Амбрицци отошел в сторонку и присоединился к нам. Стояли мы в тени пальм в кадках. Данн обернулся.

— Ваше преосвященство...

Кардинал кивком указал на стоявшую неподалеку сестру Элизабет.

— А вот она все еще верит, что я не Джек Потрошитель. Надеюсь доказать то же самое и вам, Бенджамин. Сегодня, на этом приеме. Что же касается доброго моего друга Инделикато, он искренне считает, что положит сегодня же вечером конец карьере Святого Джека. — Он пожал плечами. — Что, если у него получится? Будет ли это трагедией для меня? Нет, вряд ли. Скорее трагедией для Церкви.

— А какой вы хотите видеть Церковь? — спросил я.

— Какой хочу видеть?... Ну, во-первых, не хочу, чтобы Церковь попадала в руки заплечных дел мастеров, так я их называю. В руки старой гвардии, ультраконсерваторов. Не хочу, чтобы ею командовал Инделикато, превратил в свою баронскую вотчину. В любом случае, слишком поздно. Вот, собственно, и все.

— Инделикато выглядит сегодня очень уверенно, — заметил я.

— Почему бы нет? Я ведь у него под каблуком, верно? Хорстман был созданием Саймона, все считают именно так. А я был Саймоном... Я пытался убить Папу, я возглавлял шайку убийц, я снова задействовал Хорстмана. Все вписывается в долгую и темную историю Церкви, и Инделикато считает, что может это доказать. Как, скажите, я могу предотвратить этот шантаж с его стороны? Для этого бы понадобилось вмешательство самого Всевышнего. Нет, разумеется, я верю в Бога. — Он улыбнулся, потрогал крест из слоновой кости на груди. — А Бог, как известно, склонен помогать тем, кто сам себе помогает. Так вы идете смотреть этот телефильм? — Мы дали понять, что не собираемся. — Я тоже. Пошли со мной. Только тихо. Хочу вам кое-что показать.

Он провел нас по безлюдному коридору к лестнице, которая спускалась в полутемный подвал, освещенный лишь несколькими лампочками, вмонтированными в потолок.

Тронул выключатель, вспыхнул яркий свет, и мы увидели стеллажи для хранения винных бутылок. Их были тысячи.

— Слышал, что у него лучший винный погреб в Риме, — сказал Данн.

Д'Амбрицци пожал плечами.

— Я в винах не очень-то разбираюсь. Лишь бы покрепче да цвета крови, и я доволен и счастлив. Крестьянин, что с меня взять. — Он шел вдоль стеллажей. — Не будем здесь ничего трогать. Хочу кое-что показать.

— А почему вы считаете, что нас здесь... не застукают? — нервно спросила Элизабет. И огляделась с таким видом, словно в подвал вот-вот ворвется группа спецназа. — Это же незаконно.

— Сестра, мы знакомы с Манфреди Инделикато вот уже пятьдесят лет. Знаем друг о друге буквально все. Его шпионы всегда следили за мной. Но он считает меня эдаким неуклюжим слоном в посудной лавке. Верит в то, во что хочет верить. Во всяком случае, он никогда не поверит, что и у меня тоже есть шпионы... причем все они из числа его личной прислуги. Иногда он использует против меня сведения, полученные от своих шпионов. Я же никогда этого не делаю. Просто накапливаю информацию, вдруг пригодится. — На лице возникла хищная крокодилья улыбка. — Использую ее лишь косвенным образом. Просто я хитрее Манфреди. — Он самодовольно кивнул. — Он собирается убить меня сегодня. Должен убить... так ему кажется. Но разве я нервничаю или трушу? Как вам кажется, сестра? Не волнуйтесь, будьте уверены, здесь мы в полной безопасности. Я бывал здесь и прежде. Видел несколько раз то, что собираюсь вам показать. Видно, лишний раз хочу убедиться, что это мне не пригрезилось. Идемте же.