смерти, Людовик написал ее первой фрейлине: "Мадам, я посылаю своего конюха Жана де Шатодро, чтобы он привез мне всех собак, которых вы получили от покойной королевы Англии. Вы знаете, что она сделала меня своим наследником, и что собаки — это единственное, что я желаю получить от нее, а также то, что я предпочитаю иметь. Я прошу Вас, не утаивайте ни одной из них, ибо тем самым Вы доставите мне страшное неудовольствие; и если Вы знаете кого-нибудь еще, у кого есть хоть одна, скажите об этом Шатодро".

141

Возможно, потому, что его отец был мелким королевским офицером в те времена, когда людям такого статуса часто было трудно жить в баронских владениях, Жан де Дуа с ранних лет проявил себя как верный сторонник Людовика XI. Во время кампании, которую последний предпринял в Бурбонне весной 1465 года, он оказал ценные услуги королевской артиллерии. Король не забыл его, и на следующий год в благодарность за преданность вызвал его из Кюссе, где он родился, к себе на службу в качестве камердинера. В 1477 году его ум и верность показали, что он способен склонить герцога Бурбонского к авторитету королевского правосудия. Назначенный бальи и капитаном Кюссе, Дуа фактически стал представителем Людовика в Бурбонне. Он так умело приводил в повиновение служителей правосудия и чиновников герцога Бурбонского, что король вскоре сделал его "камергером-советником", бароном де Монреаль и губернатором Оверни. В 1480 году, в результате расследований и судебных тяжб организованных де Дуа, главные офицеры герцога были вызваны в Парижский Парламент для ответа на внушительный ряд обвинений (их обвиняли, в частности, в выдаче грамот о помиловании, организации ярмарок, чеканке денег, принуждении людей к отказу от подписанных королем охранных грамот и ведении судебных процессов, касающихся имущества соборных церквей). По этому случаю король обратился к Парламенту с суровым предупреждением: "У нас нет ни малейшего желания лишать их прав во владениях, которыми пользовались покойный герцог Карл Бурбонский и наш очень дорогой и любимый брат, нынешний герцог, во время царствования нашего покойного повелителя и отца. Однако мы не желаем, чтобы нам мешали пользоваться правами на этих территориях, которыми владел наш отец на момент его смерти, равно как и не желаем, чтобы нынешний герцог пользовался дополнительными правами. Поэтому вы должны действовать именно так, и не допускайте никаких промахов. Если вы поступите иначе, мы все отменим, ибо мы решили, что дело останется в силе". Процесс длился год, по окончании которого герцогские офицеры были все же освобождены. Однако Парламент постановил, что их действия явно посягали на королевскую власть, и подтвердил принцип, согласно которому все правосудие исходит от короля. Кроме того, Людовик приказал проводить во владениях герцога специальные судебные заседания — Великие дни (Grands Jours). Парламент также выдвинул определенные обвинения против Жоффруа Эбера, ученого епископа Кутанса, близкого советника герцога Бурбонского, которого обвинили в занятиях некромантией для осуществления планов герцога. Брошенный по приговору Парламента в тюрьму, он был освобожден через пять месяцев по приказу Людовика XI. Когда архиепископ Тура осмелился протестовать против подобного обращения с прелатом, король ответил: "Что касается монсеньёра епископа Кутанса, который был арестован в Париже, передайте монсеньёру архиепископу Тура, что это было сделано по справедливости, и что если бы я не приказал его освободить, он был бы сварен в котле. Он вызывал демонов на греческом, латинском и французском языках и таким образом служил монсеньёру герцогу Бурбонскому, и он сделал для него больше, чем тот хотел бы". Нет сомнений, что демоны, о которых думал Людовик, были демонами феодализма, поскольку он сам с удовольствием консультировался с астрологами, как и герцоги Бурбонский, Бретонский и покойный герцог Немурский.

Жан де Дуа вернулся к работе с прежним рвением и на этот раз обосновался в Клермоне, в оверньских владениях герцога Бурбонского. На протяжении веков жители этого города боролись за свои права против епископа, которым в то время был брат герцога, Карл, архиепископ Лиона. Убедив их обратиться к королю с просьбой о выдаче хартии, которая возвела бы их город в ранг муниципалитета (хартия вскоре была выдана) Жан де Дуа занялся укреплением правосудия, развитием торговли и, наконец, созданием университета. Когда зимой 1480–1481 годов голод и чума поразили Клермон, он покинул двор и поспешил на помощь городу, расширяя больницы, раздавая милостыню и обеспечивая поставки пшеницы. Однако вскоре Людовик захотел иметь этого верного слугу при себе и отозвал де Дуа ко двору, где тот стал одним из его главных советников. Когда король умер, де Дуа пришлось дорого заплатить за свои прошлые заслуги. Арестованный герцогом Бурбонским, он был приговорен к показательному наказанию: лишенный всего имущества, он был изгнан из королевства после порки, отрезания уха и протыкания языка раскаленным железом. Однако Жан де Дуа прожил достаточно долго, чтобы поступить на службу к сыну Людовика XI и отличиться в кампании, предпринятой Карлом VIII в Италии. Он провел французскую артиллерию через Альпы, не потеряв ни одного орудия, и погиб во время переговоров о капитуляции небольшого городка в Неаполитанском королевстве.

142

В конце 1470-х годов для ускорения передачи сообщений Людовик XI ввел новую почтовую систему, учредив вдоль главных дорог Франции, через регулярные интервалы, конные эстафеты.

143

В конце правления Карла VII талья приносила 1.200.000 ливров в год, а общий доход казны составлял 1.800.000 ливров. Через 20 лет Людовик XI получил от своего королевства общий доход в размере 4.655.000 ливров, из которых 3.900.000 приходилось на талью, 655.000 — на эды и габель, а 100.000 — на домен.

144

Непримиримость жителей Арраса, усугубляемая поборами сеньора дю Люд и его офицеров, привела к ряду актов неповиновения, заговоров и небольших восстаний. В начале 1479 года король решил изгнать нарушителей спокойствия и учредил план колонизации города. Общая идея была не совсем новой. В предыдущем веке англичане превратили Кале в английскую колонию, а после смерти Генриха V они предприняли несколько попыток колонизации Нормандии; однако никогда еще не предпринимались такие масштабные социально-экономические меры, как те, которые спланировал Людовик. После составления общих направлений со своими финансовыми советниками, представителями купцов и рядом членов муниципалитетов, Людовик назначил комиссию, которая должна была подготовить созыв ассамблеи в Туре из представителей главных городов королевства. На этом собрании проект был обсужден, дополнен и детально проработан. Людовик позаботился о том, чтобы проконсультироваться с экспертами и заранее заручиться одобрением, если не энтузиазмом, всей французской буржуазии; но, именно он должен был позаботиться о ее реализации и разработать основные положения и оговорки, которые сделали бы ее возможной. К середине мая (1479 г.) жители Арраса начали покидать город, а к