— Значит, застрянешь здесь на две недели… — пробормотала Идэль. — Нет, не годится. — Она обернулась к своим спутникам и предложила: — Давайте дойдем до гостиницы?… Обещаю, это ненадолго. Мое письмо почти написано, осталось только добавить несколько строк.

— Ну если ты так просишь… — с преувеличенной важностью потянул Брэйд.

Человек в сером холодно взглянул на хеллаэнца. Кажется, его всерьез разозлило (и удивило) то, что кто–то смеет разговаривать с Идэль таким снисходительным тоном.

В своих апартаментах Идэль задержалась минут на пятнадцать — очевидно, «несколько строк» получились не очень короткими. Появившись вновь перед заскучавшей компанией, она отвела курьера в сторонку, вручила ему свое письмо и дала какие–то инструкции.

— Ну так что, мы идем или нет? — недовольно пробурчал Брэйд, когда курьер, вскочив на лошадь, отправился в обратный путь.

Дэвид посмотрел на Лайлу. Та покачала головой.

— Не здесь.

— Почему?

— Слишком много любопытных глаз.

— Вы о чем? — насторожился хеллаэнец.

— Увидишь.

До края города добрались совсем быстро. Пока шли, Дэвид заговорил с кильбренийкой:

— Из твоего мира письмо прислали?

Идэль кивнула.

— Родители?… Или страдающий влюбленный?…

Идэль усмехнулась, но как–то невесело. Покачала головой.

— Нет у меня родителей. Погибли, когда мне ещё и года не исполнилось.

— Извини.

— Да нет, ничего. Я их и не помню. Письмо прислал мой внучатый дядя.

— Случилось что–то?…

Идэль пожала плечами.

— Как сказать… У нас постоянно что–то с кем–то случается. Иногда все затихает как будто бы, иногда обостряется…

— Борьба за власть?

— Да. Но давай не будем, хорошо?… Думать обо всей этой мерзости больше не могу. Родители из–за того и погибли… — Она отвернулась.

— Ясно. Извини.

Как только деревья скрыли их от города, ученики Академии остановились.

— Что, прямо здесь? — с сильным сомнением спросил Брэйд.

Ему никто не ответил. Лайла полезла в рюкзачок, долго копалась там, пока не извлекла на свет божий знакомый Дэвиду «бриллиантик» размером с теннисный мячик. Брэйд присвистнул.

Юная графиня вытянула вперед руку. Драгоценный камень вспыхнул. Свет стал истекать из него, заполняя окружающее пространство.

— И куда мы направляемся? — Брэйд наконец сообразил, что «пикник» состоится не в этом мире.

— Не мешай ей, — сказал Дэвид.

Пространство исказилось. Возникло ощущение сияющего пути, ещё одного, дополнительного направления, уводящего за пределы трех видимых измерений.

— Пошли, — обронила Лайла. Дэвид вступил на путь одновременно с ней, за ними последовали Идэль и Брэйд.

Окружающий мир растаял, растворился в мягком сиянии. Все вокруг, казалось, состояло из жидкого нефрита и призрачного хрусталя — то исчезающего, то появлявшегося вновь. Они шли и одновременно — неслись вперед с необыкновенной быстротой… впрочем, сказать что–то определенное о скорости их движения было невозможно, поскольку вокруг не наблюдалось никаких ориентиров. Казалось, они летят вперед и вверх по сверкающему туннелю. Волны света, переливаясь, проходили сквозь них.

Дэвид узнал Дорогу Света сразу, как только увидел ее — во время ученичества Лэйкил несколько раз перемещал его таким образом. Впоследствии, в Академии, Дэвид немного разобрался с тем, что представляют собой эти пути через межреальность. Стихии, соединяясь, создают миры; но если миры можно уподобить озерам или заводям, то токи сил, связующие миры, следовало бы сравнить с реками или подземными течениями. Межреальность устроена неизмеримо проще, чем любой из существующих миров; вместе с тем ее образ и «тон» целиком зависит от стихии, с помощью которой совершался выход. К слову сказать, хеллаэнское слово, употреблявшееся для обозначения межреальности при буквальном переводе означало «сумрак между мирами» — что было вполне естественно для обитателей Темных Земель. Им, в подавляющем большинстве, пространство между мирами представлялось зловещим и мрачным. Лэйкил, который был нимрианским Лордом, предпочитал более жизнерадостные краски, и неудивительно, что его сестренка имела схожие вкусы.

Вдобавок попасть в место, к которому направлялась Лайла сегодня, легче всего было именно с помощью Света; выбери она Землю или Смерть — скорее всего, ее попытка и вовсе не увенчалась бы успехом, и сколько бы она ни прикладывала усилий, путь так бы и не возник.

— Я думал, этот камень работает по–другому, — сказал Дэвид, кивнув на бриллиант, который по–прежнему покоился в руке юной графини и как будто бы «тянул» за собой всю компанию. — Сначала нужно переместиться в Тинуэт…

— Да, если ты хочешь создать портал, — кивнула Лайла — Но энергию камня можно использовать и для открытия пути.

— Лэйкил драгоценностями для этого не пользовался, насколько я помню…

— Скоро и я перестану.

— Когда обучишься?

— Нет. Когда Дар полностью раскроется. Это вопрос личной силы, а не умения. — Лайла отвечала коротко, потому что большая часть ее внимания была сосредоточена на перемещении по Дороге.

— Значит, любой колдун, купив такой вот камешек, сможет открыть путь?

— Нет. Дело не только в количестве, но… как бы сказать… в качестве силы.

— И чем же определяется это «качество»?

— Ну–у… структурой гэемона. Способностями, данными от рождения.

— Да?… Я вот слышал, что есть клиники, где модифицируют не только тела, но и биополя.

Лайла хмыкнула.

— Хирургическим путем Лорда из тебя никто не сделает.

— На самом деле все не так, — подал голос Брэйд из задних рядов. — Можно купить портальные камни, не вопрос. Только вот стоят они очень, очень дорого. Второй курс системных заклятий достаточно закончить, чтоб пользоваться. Цыпа, у тебя такой же, да?… А ты нам лапшу вешаешь…

— Не споткнись, петушок, — не оборачиваясь, откликнулась Лайла.

— Спасибо, цыпа, меня ноги держат. — Брэйд поежился: в то время как Дэвид и Идэль, инициированные Светом, наслаждались дорогой, уроженец Темных Земель испытывал от Дороги Света отнюдь не самые приятные эмоции. — Вот только не сблевать бы от этих световых переливов…

Лайла сжала камень в руке. Окружающее пространство содрогнулось, расцвело водопадами сияний и волнами блеска. На короткий мир возникло жуткое ощущение, что Дорога Света — единственное, что давало здесь хоть какую–то иллюзию реальности — исчезает, размывается, и они, разнесенные по сторонам, сейчас будут поглощены сверкающим хаосом, не имеющим ни верха, ни низа. Дэвид не упал, не был унесен в никуда, но был близок к тому, чтобы обмочить штаны… схожие чувства, пожалуй, испытывает космонавт, вышедший в открытый космос и неожиданно обнаруживший, что трос, соединяющий его с кораблем, вот–вот оборвется.