Верена снова прикрыла глаза, после чего медленно подошла к своему креслу и села.

— Продолжай, госпожа.

Неожиданно для Армы вся ее уверенность в себе куда-то пропала.

— Собственно… это почти все… — тихо проговорила она. — Я знаю, ваше высокоблагородие, почему ты заняла этот пост и какие получила полномочия. У тебя почти неограниченная власть. Я два месяца наблюдала, как ты этой властью пользуешься, прежде чем решила прийти. Я хочу помочь. То, что делает князь-представитель… или, вернее, то, чего он не делает…

— Не тебе оценивать действия императорского представителя, госпожа, — холодно прервала ее Верена.

— Я не хочу ничего оценивать, — возразила громбелардка. — Я хочу сказать, что действия его высочества — всего лишь следствие того, что происходит в Громбеларде. Одно из следствий… Причины где-то совсем в другом месте, в горах. Думаю, что в селении, именуемом Безвозвратом или Оврагом.

Верена выжидающе молчала.

— Охотница, взяв в помощь моего брата, — продолжала Арма, — пошла именно туда, в Овраг. Я убеждена, что их нет в живых, иначе я уже давно получила бы какое-нибудь известие. Ваше высокоблагородие, в этом селении… там что-то есть. Думаю, это не человек. Это… нечто. Думаю, оно убило не только Охотницу и Ранера. Не стало в горах Хель-Крегири, наследницы Басергора-Крагдоба. Она была не менее искусным воином, чем Охотница. Пропал без вести также отряд Громбелардской гвардии, я имею в виду «убийц из Рахгара». Это были лучшие солдаты, каких когда-либо знали Тяжелые горы. И ведь никто не знает, что с ними случилось? — не столько спросила, сколько констатировала она. — Якобы кто-то их видел здесь, в этой части гор. Это не их территория. Они пошли в Овраг, госпожа. То, что стережет это селение, могущественнее кого бы то ни было в Громбеларде! Охотница, Хель-Крегири и рахгарские коты… Что-то сожрало и поглотило без следа самые грозные создания, когда-либо существовавшие под небом этого края. Оглянись вокруг, госпожа, и увидишь, что стало с Громбелардом. Впрочем, ты это видишь лучше меня. Я хочу помочь. Я пришла, ваше высокоблагородие, чтобы отдать тебе все свои знания и умения. Я все еще на многое способна. У меня есть несколько преданных людей, и притом таких, каких у вашего высокоблагородия быть не может. У меня, кроме того, много денег.

— Деньги и у меня есть…

— Неправда, они постепенно кончаются, — последовал спокойный ответ. — Так что я готова помочь своими. А когда я говорю о деньгах, ваше высокоблагородие, я имею в виду отнюдь не тощий кошелек. Я велела продать лес, несколько селений и два своих дома в Дартане. Дартанские дома, — подчеркнула она, давая понять, что речь идет не о каких попало зданиях. — Золото вскоре поступит. Если не хватит, я продам еще столько же… или вдвое больше. Воспользуйся моим предложением, ваше высокоблагородие. Неужели тебе не нужны союзники?

— Возможно.

Наместница закрыла лицо руками, потирая пальцами глаза. Когда она снова подняла взгляд, она выглядела крайне усталой.

— Возможно, — повторила она. — Но в чем ты, собственно, хочешь мне помочь, ваше благородие? Скажу лишь, что Громбелард меня не слишком волнует.

— Однако ваше высокоблагородие делает все, чтобы его спасти. Не будем говорить о причинах… впрочем, они вовсе не столь глубоко спрятаны.

— Однако ты слишком многое себе позволяешь, — заявила Верена; усталость в ее голосе была столь велика, что Арма посмотрела на нее внимательнее. Могло показаться, что наместница вот-вот заснет или лишится чувств. — Слишком многое, слишком многое… — повторяла она, явно думая о чем-то другом.

Она забавлялась крышкой плоской коробочки, лежавшей на столе.

— Хорошо, ваше благородие, прекрасно… — наконец рассеянно проговорила она. — Я подумаю. Тебя зовут Арма, я правильно запомнила? Оставь, пожалуйста, сведения, где можно тебя найти… Моим секретарям… Ну, иди же! — неожиданно раздраженно крикнула она, захлопывая свою коробочку. — Я тебя вызову, если сочту нужным! А теперь иди!

Арма молча поклонилась и вышла.

К странной, чуть таинственной женщине, которая в течение неполной недели вкралась в доверие к наместнице судьи, сразу же стали относиться несколько подозрительно. Однако быстро стало ясно, что Верена крайне ценит ее услуги, так что от выражения недовольства все старательно воздерживались. Тем более что характер наместницы в последнее время основательно испортился; настроение ее легко менялось, она то впадала в раздражение, то вновь излучала ничем не обоснованную радость и энергию. Подобное относилось на счет переутомления от работы, хотя порой ходили и иные слухи и сплетни. Несколько странными были чересчур доверительные отношения ее высокоблагородия и С. М. Норвина, недавнего коменданта гарнизона в Громбе, а ныне начальника ее личной стражи. Появление Армы на какое-то время отодвинуло этот вопрос в тень. Золотоволосая подруга Верены вовсе не стремилась к известности. Однако в здании трибунала работали люди, от которых требовалась как раз незаурядная проницательность. Кто-то обнаружил, что блондинка в свое время пребывала при представительском дворе. Докапываться стали в основном лишь потому, что именно за соединение мелких фактов в единое целое урядникам платили. Однако, независимо от всего, с Армой все больше считались.

Верена необычно высоко оценила ее помощь — и вместе с тем усилила бдительность. Громбелардка ориентировалась как в делах трибунала, так и представительского двора, причем знания ее о делах провинции простирались столь глубоко, что наместница судьи испытывала все большее беспокойство, попросту граничившее со страхом. Она прекрасно отдавала себе отчет о пределах власти тех, кого столь беззаботно именовали в Громбеларде «разбойниками»… Разбойники! То и дело после очередных слов блондинки Верена узнавала о наличии все новых ее связей с двором, войском и, наконец, с самим трибуналом. Перед глазами императорской дочери постепенно открывалась другая, скрытая в тени беззакония, империя. Данные Армы о Громбелардском легионе были полнее и достовернее, чем те, которые мог предоставить Норвин. Коменданты других городских гарнизонов отнюдь не спешили извещать Громб об истинном, плачевном состоянии своих подразделений. Возможно, Арма была единственным в провинции человеком, сумевшим собрать точные данные в этой области!

Одним из первых ее действий было негласное знакомство с личной гвардией, которую организовал Норвин по требованию Верены. Не раздумывая, она указала на нескольких человек, на которых можно было положиться, — но и на нескольких других, готовых забыть о своих обязанностях при первом же случае.

— Это наемники Крагдоба, а позже Крегири, — сказала она о первых. — Их мечи — это их жизнь, и они готовы служить любому. Если им хорошо платят (а ведь это так?), я могу за них ручаться. Соответствующая репутация — для них то же, что для других рекомендательное письмо. Но вот тех…

— Уволить?

— Как это — уволить? — холодно спросила блондинка. — В темницу или повесить.

— Ваше благородие, ты, наверное, шутишь? — возразил изумленный Норвин. — В темницу? А по какой причине?