Огненные, яростные глаза женщины заморгали.

– Не может быть.

– А ты из недоверчивых. И все-таки это правда.

Женщина посмотрела в сторону озера и потерла живот.

– Я думала, что дракон меня прикончил.

– Ксаломе. – Кирин рассмеялся. – Это была Ксаломе. Она уже умерла.

– А почему я – нет?

Ему, казалось, не хочется отвечать.

– Потому что я исцелил тебя, – неохотно ответил он. – Исцелил нас обоих.

– Ты напал на меня, – продолжила она, хмурясь. – А затем исцелил, а затем оставил меня здесь, чтобы стая демонов меня прирезала, а потом снова меня спас. Ты всегда такой нерешительный?

Кирин вздохнул.

– Думаю, это зависит от того, кого ты спросишь. Я рассчитывал на то, что они тебя не тронут.

– Они же демоны, – возразила она.

– И ты тоже. – Вид у Кирина был обеспокоенный.

Женщина сглотнула и отвела взгляд, но поправлять его не стала. Кирин указал на более густую и темную часть леса.

– Нам нельзя здесь оставаться. Сбежавший демон обо всем донесет, и тогда, рано или поздно, но скорее всего рано, сюда придет отряд, который умеет сражаться.

– Я их не боюсь, – ответила она.

– Вижу, но здесь оставаться все равно нельзя. Ты знаешь, как добраться до Разлома?

С печальной улыбкой она наклонила голову.

– Ты странный… Только что назвал меня демоном, а теперь рассчитываешь на мою помощь? Разве такое поведение свойственно демонам?

– Обычно – нет, – сказал Кирин. – Но ты уже пыталась мне помочь. Я этого не понял и поэтому облажался – думал, что ты заодно с ними. Но ты охотилась не на меня, а на демонов.

– То, что я – их враг, еще не значит, что я – твой друг.

Он опустился на одно колено перед ней.

– Тогда что тебе угодно? Если я в силах исполнить твою просьбу, я это сделаю. Скажи мне свое заветное желание, и я его исполню.

Она отшатнулась от него, словно от огня.

– Не делай таких предложений. Только демоны говорят так красиво.

Она засунула два пальца в рот и свистнула. Через несколько секунд на опушку выбежала большая огненная лошадь и заржала, приветствуя женщину. Та сняла с себя часть доспехов, сокрушаясь их состоянием, и привязала их к седлу, а затем села на лошадь. Когда вдали затрубили охотничьи рога, женщина протянула Кирину руку, чтобы помочь ему сесть позади нее.

– Хорошо. Я по-прежнему жду объяснений, почему я должна тебе помочь. Но я готова сначала доставить нас в убежище.

Город пылал, и поэтому никто не заметил, что энергетический барьер, окружавший Арену, исчез.

– Это сработает? – спросил Дарзин уже в третий раз и проклял себя. Он понимал, что его страх виден всем, но не мог ничего с собой поделать. Он много раз был на Арене в качестве одного из поединщиков, но сейчас был совсем другой случай.

Трое вошли на Арену. Никто их не остановил, никто даже не видел, как они это сделали. Они не нуждались в том, чтобы Голос Совета создал для них дверь; человек с короной и скипетром обладал достаточным могуществом, чтобы уничтожить волшебные стены.

– Будь начеку, – сказал Гадрит, а это был именно он, хотя и выглядел, как обыкновенный маракорец в заплатанном плаще. На его шее поблескивал Кандальный камень, ведь Гадрит позаботился о том, чтобы снять его, а также гаэш Турвишара со своего старого тела. – Вы с Турвишаром смотрите, не появится ли кто, а я тем временем обыщу развалины. Тот из вас, кто зайдет внутрь, умрет. – Он улыбнулся. – Похоже, что только император может зайти сюда и не погибнуть страшной смертью.

– Это ты, муж? Я едва узнала тебя без одежды в цветах де Лоров, – раздался голос Тьенцо у них за спиной. Аголе окутывал ее тело, словно туча, которую рвет на части ветер.

Гадрит обернулся и, наклонив голову набок, бросил взгляд на женщину. Он узнал ее, и его глаза широко раскрылись от удивления.

– Равери, какая неожиданность. Однако слово «муж» не соответствует нашим с тобой отношениям.

– Ой, так ты хочешь сообщить мне, что ты – мой отец? Я уже много лет это знаю. – Она прижала руку к груди. – Фаэллен рассказал мне об этом еще до того, как мы с тобой познакомились.

– Кто такой Фаэллен?

Тьенцо закатила глаза.

– Гадрит, ты шутишь? Ведь ты же убил его.

Гадрит жестом показал, что этих сведений недостаточно.

– И?..

– Дом де Эринва? Человек, с которым ты делил комнату? Ты заманил его в лес, а там попытался сделать из него камень-цали, но твоя затея провалилась, и его верхняя душа осталась там – проклятая, искалеченная тень. Не припоминаешь?

– А! Ничего не провалилось, – ответил обиженный Гадрит. – В тот день я сделал важное открытие по вопросу разделения верхней и нижней души.

– О, так вот как ты его запомнил!

– Да, – ответил Гадрит. – И еще он храпел[155].

Тьенцо злобно уставилась на него.

– Я так тебя ненавижу.

– А я, со своей стороны, почти о тебе не думал. Но меня разочаровало то, что ты сбежала и не позволила приговорить себя к отсрочке. Это причинило мне определенные неудобства. К счастью, Санд предоставил мне замену. – Он посмотрел на одолженное тело, а затем на Турвишара. – Знаешь, мне вдруг пришло в голову, что ты теперь в самом деле мой сын. Интересно, правда?

По поверхности тела Гадрита заискрилась молния. У него начались конвульсии от электрошока, но затем он стряхнул с себя поток электричества и отправил его в землю.

– Соберись, – сказала Тьенцо. – Мы же про меня говорим. – Она подняла руки, словно на поединке, словно ее снаряжение – не меч и щит, а слова и заклинания. – Старик, на всякий случай поясняю: драться будем до смерти.

– Давай я с ней разберусь, – сказал Турвишар.

Гадрит остановил его.

– Нет. Это удовольствие я никому не уступлю. Следи, не появится ли Миллигрест со своими дружками.

Турвишар заскрипел зубами от разочарования, но выполнил приказ и отвернулся. Он сделал знак Дарзину следовать за ним, и они покинули Арену.

Гадрит повернулся к своей дочери и атаковал. Прочитав заклинание, он направил в нее лиловый луч энергии, который должен был расплавить ее тело. Она поймала луч, и на ее лице появилось недоуменное выражение.

Гадрит улыбнулся.