— А это был Йолленгел, — вставила Элина. — Ты знаешь о нем?

— Да, Редрих мне рассказывал… В Харбаде я снова почти настиг вас — ваш караван ушел за несколько дней до моего прибытия. Кстати, твоя рана тебя не беспокоит?

— Нет, она, в общем-то, была пустяковая. Хотя и заставила нас задержаться в Харбаде.

— Я понял, что на территории Агабеи догнать караван уже не успею, а соваться одному в Тагратскую пустыню — самоубийство. Пришлось засесть в Харбаде и ждать какого-нибудь транспорта на восток. Нового каравана пришлось бы ожидать еще долго; корабль до Фаррака подвернулся быстрее, но я все равно снова потерял больше трех недель, к тому же в пути нас задержал шторм. Когда я начал собирать информацию в Фарраке, то узнал о недавнем перевороте в Дулпуре, в котором будто бы приняли участие некие странные выходцы с Запада. Дулпур, по этой причине, до сих пор оставался небезопасным местом для белых людей, так что мне пришлось путешествовать в объезд, через княжества к югу и востоку от него. Здесь мне уже было окончательно ясно, что, направляясь в Тургунай, вы двинетесь на север через перешеек между Хадиром и Бхиланаями — другой дороги просто не было, не делать же крюк в две тысячи миль.

— Ты брал проводника, переская Шезех-Кум?

— Разумеется. Восточнее Омолы мне постоянно приходилось нанимать не только проводников, но и переводчиков.

— А тебе не предлагал свои услуги замухрышка по имени Хинг?

— Я знаю, что выкинул с вами Хинг, Редрих рассказал мне. Но я ехал через другое селение, оно находится восточнее. Путь через перешеек, собственно, тоже не один. Поэтому я не знал, через какой из пограничных городов пройдет ваш путь…

— Дзэбэх, — сообщила Элина.

— Ясно, я ехал восточнее, и там о вас не слышали. Поэтому я направился прямо в Керулум, рассудив, что, пытаясь выяснить судьбу Артена, вы наверняка прибудете туда. Однако в Керулуме я потерял ваш след окончательно. Был, правда, уже затухающий слух о неких чужеземцах, которых подозревали в похищении и убийстве местного купца…

— Так вы все-таки убили его! — гневно обернулась Элина к Эйриху, так, что даже Редрих, что-то говоривший своим солдатам, оглянулся.

— Вы же знаете — никогда нельзя оставлять за спиной недобитого врага,

— невозмутимо ответил Эйрих. — И вы сами не оставили мне другого выхода. Вы называли меня по имени в его присутствии.

— Вы не предупредили!

— Честно говоря, забыл, считая это очевидным. А потом было уже поздно. Впрочем, нас, как видите, все равно заподозрили — должно быть, следствие развязало языки жителям трущоб…

— Элина, так ты участвовала в банальном разбое? — помрачнел граф.

— Не в убийстве! — горячо возразила девушка. — В похищении — да. Но этот купец был рабовладелец, так что заслуживал, чтобы и его самого лишили свободы.

— По законам своей страны он был в своем праве…

— Такие же законники, как он, захватили Редриха, и нам нужны были деньги на выкуп!

— Да, — признал Айзендорг после короткой паузы, — поступок не для героической баллады, но я не берусь тебя осуждать. Вообще, конечно, рабовладение омерзительно. Мне ведь пришлось проверять и эту гипотезу — что ты могла оказаться в Керулуме в том же качестве, что и Редрих, о коем, впрочем, я тогда еще не знал… Посещать рынки рабов, выяснять, какие были распродажи в последнее время… И если бы я узнал, что ты… что тебя… боюсь, хану Салымбеку понадобилась бы новая столица.

За время разговора они спустились на равнину и как раз подходили к порядкам хардыгар. Редрих направлялся туда, где, возле свежепоставленной палатки, с горизонтального древка свисал в безветренном воздухе полковой штандарт — на черном поле перекрещенные мечи, с которых капала кровь. Лица ханских гвардейцев оставались профессионально бесстрастными, однако их узкие глаза (большинство хардыгар все же принадлежало к восточной расе) следили за необычными спутниками их офицера.

— Собственно, досказать осталось немного, — сказал граф. — Примерно месяц назад я случайно встретил Редриха на улице Керулума. Никогда бы прежде не подумал, что меня так обрадует вид Урмаранда — кажется, он был рад мне несколько меньше… Тем не менее, от него я узнал то, что было известно ему, но это никак не проясняло твоего нынешнего положения. А две недели спустя Редрих сообщил мне о секретном письме, с редкой поспешностью доставленном в ханский дворец и доведенном до сведения хардыгарских офицеров… Он же и добился, чтобы мне разрешили сопровождать полк.

Они подошли к палатке ир-Берхани. Командиру хардыгар было около сорока; он был невысок, но жилист и поджар. Легкая кривоногость выдавала кавалериста, однако хардыгары одинаково хорошо бились и конными, и пешими. Он стоял, разложив на камне карту, в окружении своих офицеров, чью этническую разнородность трудно было не заметить (среди них был даже один негр); здесь же находился принц Артен, толмач, чья смуглая кожа не могла скрыть его принадлежности к западной расе (он был уроженцем одного из срединноморских городов), и пожилой тургунаец в гражданской одежде — как видно, маг, о котором упоминал Редрих.

Коротко поприветствовав хардыгарских офицеров по-тургунайски, Эйрих уточнил, знает ли толмач тарвилонский (тот знал, хотя и говорил с сильным южным акцентом) и перешел на этот язык, понятный представителям Запада. Он коротко повторил то, что ир-Берхани уже знал от Артена, попутно заглядывая в карту (нарисованную только этим утром на основании донесений разведчиков); местность и вражеские позиции были обозначены на ней достаточно точно, и Эйрих это отметил. К этому времени подошли уже все ферлукеры, и Эйрих вновь повторил, что ввязываться в бой при таком соотношении сил — самоубийство.

— Допустим, сейчас их двести тысяч, — спокойно ответил ир-Берхани, — но ир-Фарлади (вежливый наклон головы в сторону мага) говорит, что это далеко не все население Зурбестана. И мобилизационные возможности противника растут с каждым днем. Это так?

— Так, — сказала Элина.

— Видимо, так, — вынужден был согласиться Эйрих.

— Значит, — продолжал командир хардыгар, — если мы сейчас отступим и станем дожидаться подкрепления, то к моменту следующей встречи их может быть уже два миллиона. А может быть, уже и сам Керулум будет лежать в руинах.

— Вашему командованию следовало подумать об этом раньше, — проворчал Эйрих. — Мы же написали вам о зомби! Кто мешал сразу прислать нормальную армию?

— Ты наносишь мне двойное оскорбление, чужеземец, — холодно осадил его ир-Берхани. — Ты подвергаешь сомнению мудрость Великого Хана и доблесть хардыгар.

— Простите его, он не знаком с вашими обычаями, — поспешно вмешалась Элина, опасаясь, что сейчас завяжется еще одна дуэль.

— Я полагаю, ситуация слишком серьезна, чтобы думать о вежливости, — возразил Эйрих. — Я не трус, командир, я всю жизнь имел дело с опасностью. И только потому, что я оценивал ее адекватно, я еще жив.