К той же группе законодательных актов, для которых первоначальный проект был написан Фиком, следует отчасти отнести также и акты, в составлении проектов которых Фик только принимал участие. К таким актам мы относим первоначальный проект «Пунктов к Табели о рангах»[1477]. Кроме того, как было видно из предыдущих наших разысканий, без набросков Фика не обошлись выработка оснований и деталей областной реформы в России 1718–1719 годов, а также тексты инструкций для отдельных органов провинциального управления в связи с этой реформой. Факт участия Фика в законодательной работе над областной реформой устанавливается несколькими архивными источниками, а особенно «Подданнейшим доношением» его от 22 ноября 1718 года[1478], на котором в Сенате 26 ноября того же года была положена резолюция: «Взять к сноске и выписать». На основании этого доношения и других источников в Сенате было составлено «Краткое описание последующих губерней и в них обретающихся чинов и о должности их во управлении». В этом «Кратком описании» [которое рассматривалось нами более подробно в V главе] были две графы: а) «в Швеции, то есть в Швецком государстве» и б) «в Российском государстве»[1479]. Сведения о шведском областном устройстве и были почерпнуты русскими законодательными органами из указанного доношения и других сообщений Фика.

На составлении всех перечисленных нами русских законодательных актов в общем отразились, по нашему наблюдению, [те] приемы работы Генриха Фика и [те] особенности использования им шведского источника, которые только что были установлены и охарактеризованы нами при изучении правотворческой работы над проектом Генерального регламента.

На этом мы пока закончим рассмотрение шведского влияния и заимствований из шведских законодательных актов и перейдем к изучению влияния на русское правотворчество [со стороны] законов и порядков других государств, не оставшихся в стороне от такого воздействия, – чтобы потом вернуться к тому же вопросу и сделать уже сравнительную оценку явления во всем его объеме.

Среди государств, законодательство которых оказало влияние на правотворчество Петра I, наряду со Швецией весьма заметное место принадлежит Франции. Выше мы приводили сведения об интересе Петра к этому передовому, культурному государству Западной Европы, побудившем его уже на склоне лет, но в период полного еще расцвета моральных сил и напряженной, по преимуществу законодательной, деятельности лично посетить эту страну. Мы останавливали также наше внимание на сообщениях близких Петру людей, бывавших во Франции, например русского посла А. А. Матвеева, и на многочисленных доношениях сотрудника Петра, человека вполне подготовленного к восприятию иноземной культуры, просвещенного и полного инициативы – Конона Зотова. Посещение же самим Петром Франции, его исключительное внимание ко всем сторонам государственной жизни, науки и техники этой страны, а также глубокая, всесторонняя и объективная оценка ее достижений не могли не оказать весьма значительного и плодотворного влияния на его законодательную деятельность.

При таком отношении самого царя и его сотрудников к Франции, ее порядкам и законодательству, приобретало особенно большое значение наличие под руками у русского законодателя французских законодательных актов в подлиннике, откуда он мог бы черпать нужный материал хозяйскою рукой, а не через посредство иноземца-консультанта. Ранее мы уже видели, что особенно обильным источником в законодательной работе Петра были два французских закона, морские ордонансы Людовика XIV: «Ordonnance de Louis XIV pour les Armées Navales et Arsenaux de Marine» (Paris, 1689) и «Ordonnance de Louis XIV. Donnée à Fontainebleau, 1681. Touchant la Marine». Эти законы оказали столь большое и разностороннее влияние на русское законодательство, что потребовали от нас специального исследования, которое будет дано в другой нашей работе. Здесь же мы укажем только на некоторые стороны использования ордонансов в русской законодательной работе.

Оба французских закона были главным и самым обильным источником для наиболее крупных русских законодательных актов: Морского устава 1720 года, Регламента Адмиралтейства 1722 года и книги Портной[1480] – части второй Регламента морского, также 1722 года. Работа над всеми этими законами происходила почти одновременно, производилась по одним и тем же источникам и выполнялась одними и теми же лицами с соблюдением одних и тех же приемов. К счастью, остались все материалы, по которым можно восстановить процесс этой законодательной работы довольно полно. Однако до сего времени в ученой литературе этого не было сделано. В ней, в отдельных статьях, можно встретить только общие указания на наличие этих материалов, причем без точного обозначения томов фонда Кабинета Петра I и [без] определения значения находящихся в нем источников. При отсутствии описания Кабинета Петра I, где хранятся эти материалы, документы разыскиваются непосредственным просмотром тома за томом. Обилие многих редакций трех названных морских законодательных актов – [редакций,] разбросанных в тринадцати томах, от тысячи до двух тысяч страниц каждый, представляет и большие трудности, и одновременно исключительный интерес. Эти трудности, казавшиеся нам сначала непосильными для одного человека, мы пытались преодолеть, а именно установили историю выработки законов, указали иностранные источники и определили задачи, основное содержание и приемы правотворчества Петра I.

Для изучения вопроса, теперь нас интересующего, – о заимствованиях и влияниях в морском русском законодательстве – возьмем один из наиболее важных актов, Регламент Адмиралтейства, так как он является типичным вообще для законодательства Петра I, а особенно для крупнейшей его отрасли – законов морских. Все, что обнаруживается при изучении названного регламента, мы наблюдаем и в законодательной работе над другими, также крупными военно-морскими актами: Морским уставом, книгой Пóртной, Генеральными сигналами и другими. Мало того, Регламент Адмиралтейства при самом его опубликовании был признан Петром I образцом для выработки учредительных актов, регламентов других центральных учреждений. А именно: по окончании законодательной работы над Регламентом Адмиралтейства Петр возымел намерение переделать все уже изданные к тому времени регламенты, равно как и составить предположенные к изданию, по образцу только что законченного и выработанного с такими трудами и тщательностью Регламента Адмиралтейства. «Во всех колегиях сделать регламенты против Адмиралтейской колегии, только, где потребно, имена переменить, а аншталт чтоб был весьма сходен во всех порядках, только отставлять в тех колегиях те дела, где таких нет»[1481], – писал собственноручно Петр I 11 мая 1722 года. Немного ранее он распространил нормы и действие источников морского права также на все органы областного управления: «Надлежит, выбрав из воинских морских, а чего там нет – из сухопутных прав, сделать указ (переменя только имена, названии), как должность земским правителем надлежит и что им за преступления государственных вин, дабы оные равны были без изъятия против воинских»[1482].