самый мальчишка, что приехал за мной в Японию со своим другом Кало. Подросток улыбался. — Ты… Ты вернулась?! Ты наконец-то вернулась!

— Привет, Тагар. — Устало помахала ладонью. — Как жизнь?

— Что ты делаешь?! — возмутительно бросил он в сторону охранника, что не пускал меня в табор. — Это же Роза, ты что, не узнаешь её?! Она наша шаманка, так что впусти её!

— Помолчи, Тагар, — бросил охранник на мальчишку. — Тебе не хуже меня известны правила. Она бросила табор и теперь не считается одной из нас. Она — Гаджо. Такая же как и те, с кем общалась последний год.

— Что ты сказал?! — взревел Тагар, выхватывая кинжал из-за спины и намереваясь вступить в схватку, чтобы защитить мою честь. — Возьми свои слова обратно, иначе… — На это охранник лишь усмехнулся, прекрасно понимая, что он сильнее и быстрее мальчишки.

— Тагар, прекрати! — строго бросила я. — Всё нормально. Просто не лезь.

— Тц… — фыркнул Тагар, возвращая своё оружие обратно за спину, но не спускал гневного взгляда с охранника.

— Что здесь происходит? — прозвучал ещё один приближающийся к нам мужской голос. И его я так же мгновенно узнала.

К нам подошёл молодой парень, которому было, в среднем, двадцать четыре. Высокий, загорелая бронзовая кожа, карие глаза и длинные чёрные волосы, заколотые в хвост на затылке, отчётливо выделяли его. Одна золотая серьга на правом ухе говорили о том, что он единственный ребёнок в своей семье, но довольно сильный, учитывая накаченные и рельефные мышцы. На нём была светло-синяя широкая рубашка, которая слегка обнажала грудь из-за глубокого выреза на шее, и чёрные опоясанные штаны. Вполне обычный цыганский вид, где люди предпочитают свободную и удобную одежду.

Когда наши взгляды встретились, он на мгновение замер от удивления и шока. Но уже через секунду собрался с мыслями и обратился к охраннику:

— Всё нормально. — Положил ладонь ему на плечо. — Впусти её. Всю ответственность перед Бароном возьму на себя.

Охранник не сразу решился соглашаться с этим, но в итоге склонил голову и кивнул:

— Как скажешь, Богдан.

Так меня пропустили. Последовала за парнем, прекрасно понимая, что встреча с ним, не то, чего я желала. А если быть до конца честной, то её я вообще не желала. Богдан тот, кого метят на пост следующего Барона. Он умён, силён, и его уважает весь табор. Этого вполне достаточно, чтобы уже сейчас влиять на некоторые вещи. Как, например, сейчас.

— Тебя долго не было, — неожиданно начал он разговор, не оборачиваясь и продолжая путь. — Ходили слухи, что ты отыскала своего Духовного Напарника и больше не намерена возвращаться в табор.

— Возможно, отчасти это правда, — спокойно ответила я. — Мой Духовный Напарник действительно нашёлся. И даже раньше, чем я предполагала, просто он оказался сложным человеком.

— Он? — переспросил Богдан, обернувшись и замерев на месте. — Это мужчина?

— Разве это сейчас важно? — Устало наклонила голову на бок. — Я вернулась сюда, чтобы исполнить долг, а после намерена вернуться.

— Что?.. — практически прошептал парень, развернувшись ко мне всем телом и схватив за плечи. — Роза, ты хоть понимаешь, что говоришь? Про тебя и так грязные слухи ходят. Шаманка, Барон и я всеми силами стараемся их усмирить. Целый год провели на одном месте, не переезжая. Ты думаешь, это так просто? Мы цыгане! Вольный народ и не привязываем себя стенами и ключами. Но Барон велел оставаться здесь и ждать твоего возвращения. Сейчас самое время, чтобы доказать, что он был прав.

— Отпусти меня, Богдан, — спокойно произнесла я, скидывая со своих плеч его руки. — Всё изменилось. Я не могу оставаться в таборе.

— Почему? — не понимал он. — Разве мы не один народ? Разве мы не одна семья? Если есть что-то, чего ты не договариваешь, то поясни, и мы всё решим, как это делали раньше. Я знаю тебя с малых лет, Роза. Ещё, будучи обычной детворой, мы воровали яблоки с огородов Гаджо.

— Хех… — усмехнулась. — Да, забавное было время. Тогда ты, как самый старший из нас, получал чаще и больше всех. Но, — посмотрела ему в глаза, — Мы больше не дети, Богдан. И у каждого из нас есть свои обязательства. Дальше я сама. — Обошла парня и продолжила путь по протоптанной тропе. — Возвращайся к Барону и доложи о моём прибытии.

— Роза! — бросил парень, резко схватив меня за локоть, тем самым остановив. — Неужели слухи правдивы, и ты и в самом деле предала табор? Ты наша будущая Шаманка, как же?..

— Я ещё не давала на это своего согласия, — холодно бросила я, рывком высвободив руку. Наши взгляды встретились. Его карие, практически чёрные глаза прожигали насквозь, но мне всё равно. Смело выдержала его возмущение и недопонимание. — Мы сами решаем свою судьбу, Богдан. А теперь прости. — Повернулась к нему спиной. — Мне надо поспешить.

Не оборачиваясь, продолжила путь к отдалённому шатру.

— Роза, — позвал меня Богдан, но я игнорировала его зов. — Роза!

В конце концов, парню пришлось отступить и позволить мне проникнуть в шатёр, оставив одну. В закрытом пространстве я сразу же ощутила запах сырой земли, мёда и полевых цветов. Причём эта смесь казалось устоявшейся уже несколько дней. Кругом висели яркие разноцветные платки, отделяющие улицу от постельного помещения. Чтобы проходить под ними, приходилось приподнимать платки один за другим. И вот наконец-то я дошла до самой кровати, состоящей из ковров, матрасов и десяток подушек, на которой лежала пожилая женщина. На вид трудно сказать, сколько ей лет. Густые идеально белые волосы спрятаны под красно-чёрным платком. На теле одна длинная рубаха, выполняющая роль платья. Но в глазах бушевала жизнь и острый ум, который не каждому подвластен в наше время.

— Здравствуй, бабуля, — улыбнулась я, проходя внутрь и присаживаясь на край кровати.

— Розочка! — ахнула женщина, тут же протянув ко мне свои руки, жаждая крепких объятий. — Ангел мой… Душа моя… Ты вернулась!

— Да, бабушка, — вздохнула я, утыкаясь носом в плечо старушки. — Я вернулась.

Хоть я и предполагала, чего мне следует ожидать, это всё равно оказалось намного сложнее. Роза, посланная мне в качестве знака, символизировала о «конце». Конце чей-то жизни. Причём такое могла провернуть только моя бабушка. Больше некому… Мчась сюда из самой Японии, я боялась, что не успею. Не успею хотя бы просто попрощаться, но говоря уже о долге, который я просто обязана выполнить.

Моя бабуля уже давно не молода. Никто не знает, сколько ей лет. Но больше девяносто — это точно. Силы не те, и женщине приходится нелегко, сохраняя жизнь в теле. А ведь когда-то одно только её имя внушало большинству экстрасенсов ужас.