Когда эти аресты оказались вынесенными на первые страницы газет, шведы пригласили тогдашнего германского посла Ганса Томсена к высокопоставленному чиновнику политического департамента, который заявил ему:

– Мы не намерены раздувать это дело. Но мы были бы признательны, если бы вы попросили полковника Вагнера заниматься своими делами с несколько большей осмотрительностью.

Это было весьма мягким выговором, но посол был возмущен и попросил Вагнера выехать из помещения посольства. Резидент абвера снял офис на Ниборгсгатан, где продолжал действовать так же неосторожно, как и прежде. Именно здесь через два года после этого скандала повар-переводчик Вагнера в конце концов попал в руки Мартина Лундквиста.

Вагнер не хотел или не умел собирать так называемую позитивную информацию об англичанах – это должны были делать за него другие.

К числу таких агентов относился, например, пресс-атташе германского посольства в Стокгольме Пауль Гроссманн, в прошлом профессиональный журналист. Он не только тайно субсидировал некоторых журналистов и даже целые газеты, но и сам занимался шпионажем. Главным советчиком Гроссманна в его темных делах был шведский миллионер Тор стен Крёгер, брат печально известного спичечного короля. Он контролировал несколько крупных газет, которые использовал для профашистской пропаганды.

В сентябре 1942 года обычно осторожный и расчетливый Крёгер согласился участвовать в драматической акции, порученной Гроссманну Риббентропом. План заключался в том, чтобы «подобрать надежного шведского журналиста, чьи прогерманские симпатии не были бы широко известны», для засылки в Лондон, где он наряду с открытыми сообщениями для печати посылал бы и тайные отчеты военного характера. Крёгер рекомендовал человека, которого считал идеально подходящим для этой миссии. Но корреспондент крайне разочаровал своих наставников. Отчеты, присылаемые им из Лондона, были, как Гроссманн жаловался Т. К., «имеющими склонность к нашим врагам и абсолютно бесполезными для нас»[195].

Когда Канарис и Пикенброк решили направить в Швецию агентов для сбора «позитивной» информации о союзниках, это было поручено двум оперативникам, способным повысить уровень германской разведки. Одним из них был международный банкир из Кёльна, другим – датский аристократ.

Барон Вальдемар фон Оппенгейм, банкир, родился в 1894 году в замке Шлендерхан в провинции Рейнланд и был членом хорошо известной еврейской семьи в Германии. Он избрал карьеру профессионального военного, стал лейтенантом и отличился во время Первой мировой войны. После войны он женился на Габриеле фон Гольдшмидт, «объединив» две богатые аристократические фамилии, затем по просьбе отца вышел в отставку и стал работать в банке своей семьи в Кёльне.

Высокий, красивый, стройный мужчина с консервативными взглядами, обычными для офицера, барон фон Оппенгейм, как многие немецкие евреи его круга, считал себя больше немцем, чем евреем. Остается фактом, что он вступил в НСДФБ, банковскую группу нацистской партии еще в июле 1932 года, за несколько месяцев до прихода Гитлера к власти. Хотя он был евреем-полукровкой, гитлеровцы считали его «ублюдком второй степени». Этот ярлык отражал лишь его неарийское происхождение, но не характер. Оппенгейм намек понял. После 1933 года он сделал вывод, что ему лучше воздержаться от официального сотрудничества с нацистами, и с головой ушел в руководство международными делами своего банка, как и многие другие немецкие евреи его круга.

В связи с войной банк был вынужден перенести свои международные финансовые операции в Швецию, где Оппенгейм поддерживал близкие отношения с весьма влиятельным «Энскильда банкен» знаменитых братьев Якоба и Марка Валленбергов, с которыми был в родстве через жену.

Именно близость Оппенгейма с Валленбергами, его международные связи, солидная биография и патриотизм привлекли к нему внимание абвера, как к потенциально перспективному секретному агенту. Его рекомендовал агент Ф-2371, как «сильную личность со значительным опытом работы за границей и обширными связями». Сотрудник абвера, некий капитан Драйссен, познакомился с Оппенгеймом в отеле «Эксельсиор» в Кёльне и, представившись как «герр Друйзенберг», предложил работать на немецкую разведку, главным образом по сбору экономической информации об Англии и США.

Оппенгейм поначалу колебался, заявив, что вряд ли целесообразно возлагать такую деликатную миссию на еврея. Но Драйссен заверил его, что у абвера много агентов, занимающих в обществе такое же положение, как и Оппенгейм, – «стопроцентных евреев».

На следующей встрече, устроенной на явке в отеле «Хильдманнс» в Бремене 23 июня 1941 года, Вальдемар фон Оппенгейм был зачислен в штат абвера с кличкой Барон и регистрационным номером А-2408. Драйссен вручил ему шифровальное устройство Fadenzaehler, код и сообщил условный адрес в Бремене, по которому Барону следовало пересылать свои донесения. Тут же Оппенгейм получил и первое задание, напечатанное на уменьшенном до размеров почтовой марки листочке бумаги, и по указанию Драйссена спрятал его под крышкой своих фамильных золотых часов.

После первой испытательной поездки в Голландию, откуда Оппенгейм вернулся с полезной информацией, его отправили в Швецию с поручением подготовить почву для сбора разведывательной информации через ничего не подозревавших Валленбергов. Из Швеции Оппенгейм послал 5 длинных донесений, оправдавших самые оптимистические надежды Драйссена. Одно из донесений содержало общие данные о росте американской военной промышленности, другие – более конкретные сведения о выпуске американцами танков, самолетов и торговых судов, а также о методах подготовки команд транспортных кораблей, предназначенных для перевозки грузов под охраной военно-морского конвоя.

В 1941 году Оппенгейм побывал в Швеции четыре раза и представил 16 донесений с информацией, получившей в абвере высокую оценку. Уже одни заголовки донесений говорят сами за себя: «Английский тоннаж в Атлантике»; «Норвежские суда на службе противника»; «Выпуск танков и бронемашин в США»; «Календарный план доставки в Великобританию американских самолетов различных типов». Накануне Пёрл-Харбора абвер получил от Оппенгейма подробный доклад о японо-американских отношениях.

В 1942 году Оппенгейм обрадовал германскую разведку новыми ценными «подарками». В начале года он сообщил о работе американской военной промышленности, выпуске самолетов и грузовых судов, а позже представил подробные тактико-технические данные нового американского истребителя и детальное донесение об англо-американских морских караванах в Атлантике. 6 февраля от него поступил материал с подробностями «Аркадии», последнего совещания между Рузвельтом и Черчиллем в Вашингтоне, где было принято решение сделать Европу «центром тяжести англо-американских военных усилий».