— Вот видите! — воскликнул приободренный Сульмар. — Разве это не причина, чтобы повернуть на Убарид и отбить город у мятежников?

— Не сомневаюсь, мы отбили бы его, но наше ликование оказалось бы недолгим, — ответил Дюкр. — Корболо двинулся бы вслед за нами, дав нам не больше двух дней, чтобы хоть как-то приготовиться к обороне. Вы правильно сказали, капитан: я — человек не военный. Стратег из меня никудышный, но даже я понимаю: взятие Убарида было бы равносильно самоубийству.

Балт вдруг стал озираться по сторонам, будто искал кого-то.

— Давайте-ка спросим мнение виканского пса, чтобы узнать и его точку зрения. Сормо, где эта убогая псина, что вечно отирается возле тебя? Косой, кажется, его кличка.

Колдун приподнял голову.

— Ты и в самом деле хочешь знать? — хриплым усталым голосом спросил он.

— Хочу.

— Прячется в траве, в семи шагах от тебя.

Все (даже Кольтен) начали озираться, ища собаку. Наконец Лулль сумел ее заметить и махнул в том направлении. Прищурившись, Дюкр разглядел среди высокой жесткой травы пятнистый комок.

— Только вряд ли у пса есть свое мнение, — добавил Сормо. — Куда ты поведешь, туда Косой и пойдет.

— Значит, он — настоящий солдат, — усмехнулся Балт.

Дюкр подъехал к перекрестку и стал смотреть на безупречную гладь Имперской дороги, тянущейся на север. Ее строили для быстрого передвижения войск. Камни на дороге были подогнаны почти впритык, а ее ширины хватало для шеренги в пятнадцать всадников. «Собачья упряжка» Кольтена растянулась по дороге на целую лигу. Спереди и по бокам ехали всадники виканских кланов.

— Совещание окончено, — объявил Кольтен.

— Доведите все до сведения своих младших командиров, — сказал Балт, обращаясь к Луллю и Сульмару.

Последние слова были излишними; любой солдат понимал, что дальнейший их путь лежит к берегам реки Ватар. Совещание помогло Кольтену узнать разные точки зрения, в особенности — противоречивую позицию Сульмара.

Дюкру было где-то жаль капитана, на которого жестко и неумолимо давили Нефарий и Пуллик Алар. Как-никак, Сульмар сам происходил из знати, и боязнь в чем-то не угодить своему кругу делала его собственное положение невыносимым.

В свое время император Келланвед провозгласил: «Малазан-ская армия должна подчиняться единому и единственному уставу». Это было на заре его правления, во время первой «чистки» и «перестройки» прежней армии. «Единый устав, один правитель…» Они с Дассемом Ультором заявляли, что боевые заслуги и личные качества являются единственными критериями в продвижении по службе. В кругах высшего командования армии и флота это сразу же вызвало борьбу за власть… А потом на дворцовых ступенях пролилась кровь. Говорили, что Ласэна показала свои «когти». Ей бы нужно было еще тогда усвоить урок и подавить недовольство знати. Она не отваживалась. Второе «очищение от высокородной скверны» произошло слишком поздно.

Мысли Дюкра прервал подъехавший к нему Лулль.

— Едем со мной, старик. Это вам обязательно нужно видеть.

— Что еще?

Улыбка на изуродованном лице Лулля всегда казалась зловещей.

— Потерпите.

— Знаете, капитан, за эти месяцы я сделался необычайно терпеливым.

«Жду смерти, а мое ожидание все затягивается и затягивается».

Лулль сразу поймал смысл слов историка. Прищурив единственный глаз, он поглядел на северо-запад. Армия Корболо Дэма находилась в трех днях пути отсюда и быстро приближалась.

— Между прочим, это официальное приглашение.

— Прекрасно. Тогда поехали.

Кольтен, Балт и Сормо свернули на ответвление. Спереди слышались голоса всадников. Передовые части Седьмой готовились покинуть Имперскую дорогу. Впереди троих виканцев бежал Косой.

«А мы следуем за ним. Да, не зря мятежники дали нам такое прозвище».

— Как наш бравый капрал? — спросил Лулль, пока они ехали в расположение его полка.

На Гелорском хребте Лист получил довольно опасное ранение.

— Поправляется. Сейчас впору самих лекарей лечить. Они все переутомлены и обессилены до крайности.

— Слышал.

— Они переусердствовали с магией, и магическая сила начала разрушать их тела. Сам видел, как один лекарь снимал с огня котелок. Не сказать, чтобы тяжелый, но рука у него вдруг хрустнула, как прутик. Знаете, капитан, это испугало меня намного сильнее, чем многие смерти, которые довелось видеть.

Лулль поправил повязку, прикрывавшую изуродованную глазницу.

— Здесь вы не одиноки, старик.

Дюкр умолк. Он знал, что Лулль едва не умер от заражения крови. Доспехи скрывали изуродованное тело, а лицо теперь больше напоминало оскаленную морду демона. Завидев Лулля, люди стыдливо отворачивались. Даже его солдаты, сами покореженные войнами, никак не могли привыкнуть к новому облику командира.

«Если у "собачьей упряжки" и есть лицо, это лицо капитана Лулля».

Они ехали мимо марширующих солдат, вслушивались в смех и грубые шутки. Дюкра узнавали, махали ему руками. Историк тоже махал в ответ и улыбался, но как-то вымученно. Победа на Гелорском хребте… вернее, цена этой победы ввергла солдат в тягостную меланхолию. Сейчас моральный дух войск снова поднялся, однако грядущее сражение у берегов Ватара уже начинало давить их своей неотвратимостью.

— Вы что-нибудь знаете про лес по другую сторону реки? — спросил капитан.

— Там растут кедры. Гордость убаридских корабелов. Когда-то эти леса тянулись по обоим берегам Ватара, но сейчас остались лишь на южной стороне. Впрочем, и там вблизи залива их успели вырубить.

— И эти глупцы не догадались сажать новые кедры?

— Когда угроза исчезновения кедра стала очевидной, кое-кто пытался восстановить лес, однако пастухи успели предъявить свои права на те земли. Козы, капитан. Эти бестии способны мгновенно превратить любой райский уголок в пустыню. Они объедали молодые побеги, дочиста обгладывали кору с ветвей. Говорю вам: для леса козы сродни пожару. Правда, вверх по течению леса еще вполне обширные. Нам придется целую неделю двигаться лесом.

— Я тоже слышал об этом. Наконец-то отдохнем от нескончаемого солнца.

«Неделю, а может, и больше. Возможно — целую вечность. Как Кольтен собирается защищать людей от нападения в лесу, где на каждом шагу нас может поджидать засада? Там трудно развернуться и мгновенно нанести ответный удар. Рано Сульмар забеспокоился о пустыне за лесом. Нам бы сначала лес миновать. Интересно, остальные подумали об этом, когда слушали Сульмара?»

Они ехали мимо повозок с ранеными. В воздухе стоял тяжелый, зловонный запах гниющей плоти. Ускоренное лечение помогало не всем. Солдаты метались в горячке и бредили. Помрачение рассудка открыло им дверь в другие миры, не менее кошмарные. Кое-кому из бедняг облегчить участь могло лишь вмешательство Клобука.