и снова была очень благодарна своему навыку Терпимости к боли, который, вероятно, уже спас ей жизнь. «Теперь, чтобы так и оставалось…» — думала она, пока из тронного зала разносились все более и более мощные удары.

Своими крыльями она быстро обгоняла рабочих более низкого уровня и некоторых менее быстрых авантюристов. Илеа внезапно посмотрел налево из зала, где из двери в сокровищницу вышел центурион, и метнул копье в одного из кузнецов, мгновенно убив его.

«Почему они…» — подумала она, когда сзади раздался еще один удар. Она оглянулась и увидела, как преторианец ползет сквозь обломки, а его глаза светятся ярко-зеленым светом. Глаза центуриона светились так же, когда он пронзал убегающую экспедицию.

Илеа добралась до двери, но, увидев узкое место и более дюжины людей, пытающихся протиснуться, моргнула сквозь камень и продолжила полет. «Я не могу их спасти…» — думала она, а ее тело становилось все более и более холодным. Ее мана подходила к концу, когда она пролетала над людьми, входящими в жилую часть подземелья.

В отличие от расчищенной дороги, искатели приключений обнаружили стражей с мечами и врагов дальнего боя, продвигающихся по дорогам. Илеа смотрела, как Джаспер собрал вокруг себя нескольких выживших, чтобы прорваться. Многие стражи с дороги справа присоединились к своим собратьям посередине, эффективно встав между Илеей и группой Джаспера.

Проверяя свою ману, Илеа широко раскрыла глаза. Она продолжала лететь на полной скорости, выходя на почти чистую дорогу справа. У нее оставалось всего пара сотен маны, и она быстро падала. Моргнув внутри одного из зданий, пытаясь избавиться от стражей, которые видели ее, ее крылья исчезли, когда она скользнула по стене слева от нее, удерживая себя руками.

Она быстро активировала свою сферу и увидела стража, входящего в дом под ней, и моргнула дом дальше по дороге. Еще через два моргания она достигла площади и снова очутилась внутри большого здания, окружавшего почти все площади.

Преторианцы, по-видимому, призвали к себе всех стражей, когда Илеа услышала, как они приближаются со стороны второстепенных дорог. «Надо было все убрать…» — подумала она, входя в соседний дом через дверь. Женщина кашлянула в руку как можно тише, прежде чем продолжить. Дверь за дверью она шла, пока не вышла на следующую площадь. «Я почти кончила…» — подумала она и снова спряталась, услышав, как по дорогам продвигаются новые стражи.

Используя свою последнюю оставшуюся ману, она призвала доспехи темных эльфов и надела их. К счастью, у нее был некоторый опыт в надевании и снятии доспехов, а эльфийский был еще проще, чем многие из тех, что она носила раньше. Шлем плотно прилегал к ее голове, два черных рога торчали вниз и к передней части шлема, а ее лицо было закрыто металлом с отверстиями для глаз.

Ей потребовалось две минуты, чтобы надеть остальные доспехи. После этого она выглянула наружу и не обнаружила приближающихся стражей. «Мне нужно уйти подальше…» — подумала она и вышла из здания. Проковыляв через следующую площадь, она дошла до другого переулка и вошла в дома. Через три минуты она дошла до следующей площади и проехала еще две улицы.

«Я должен быть достаточно далеко…» ее мана достигла критического состояния, когда она услышала шум рядом с домом, в который вошла минуту назад. Внезапно стражник с мечом вошел через одно из окон и напал на нее. Без своих активных баффов Илеа двигалась менее чем на четверть своей полной скорости и была значительно более уязвима.

Ее здоровье все еще оставалось на тех же двадцати процентах, что и после того, как коса преторианца пронзила ее, и оно медленно снижалось. Она видела приближающиеся клинки, но ее тело реагировало вяло, лезвия царапали ее упругую броню, прежде чем одна из мечевидных рук нашла опору между ее левой лопаткой. Илеа не чувствовала боли и использовала шанс ударить стража своим заклинанием обратного разрушения, получая небольшое количество маны с каждым ударом.

Машина пронзила ее правую ногу до колена, прежде чем Илея активировала все свои баффы. Внезапно потоки изменились, и удары Илеа сотрясли машину, уничтожив ее менее чем за десять ударов. Целительница рухнула вместе с машиной, но перед приземлением потратила большую часть оставшейся маны, чтобы переместиться вверх и на другую сторону улицы, прямо на чердак одного из домов.

Рухнув на землю, она постаралась лечь на бок на случай, если потеряет сознание. Не видя другого пути, Илеа призвала и оставшееся зелье, которое она припасла некоторое время назад, и одну из дворфийских рубашек, которые у нее были. Ее руки все еще дрожали, когда она открыла зелье и выпила его содержимое. Если не считать ощущения тепла, прошедшего через нее, жидкость не сильно изменила ее состояние.

Она разорвала рубашку и использовала часть одежды, чтобы перевязать свои новые раны, которые она получила от хранителя меча. Остановив кровотечение с таким усилием, какое она могла применить, не причиняя большего вреда, она сосредоточилась внутренне и начала медитировать. Ее мана по-прежнему не восстанавливалась быстрее, но у нее больше не было проблем с поддержанием активного заклинания Реконструкции. Она также решила позволить State of Azarinth гореть с очень низкой интенсивностью, так как это также улучшило ее слух. Быстро проверив, сколько маны он использовал, Илеа также активировала манипуляцию теплом тела, чтобы сделать себя такой же холодной, как камень под ней.

Ее глаза были закрыты, когда ее тело боролось с тем, что коса сделала с ним, и Илеа впервые за долгое время почувствовала страх. В ее глазах выступили слезы, но она отказалась плакать и попыталась успокоить свое дыхание. «Я устала…» — подумала она о кровати в своей квартире на земле, когда слезы упали на пол под ней. ‘…Я хочу домой…’ истощение охватило ее тогда, когда ее тело продолжало пытаться исцелить себя. К счастью для нее, большинство заклинаний улучшения тела и самоисцеления продолжали работать после того, как пользователь заснул и не хотел, чтобы они заканчивались. К сожалению, на этот раз способность Реконструкции исцелять разум, похоже, не применялась.

Некоторое время спустя целительница проснулась от кашля и тут же остановилась, услышав легкую неравномерность в гудении машин снаружи и в стенах. Ее губы были сухими, а тело холодным. Кровь пропитала клочья ткани, которые использовались в качестве импровизированных повязок вокруг ее ран, и наполнила комнату запахом железа и смерти.

Илеа смогла разобрать отдаленный крик, когда ее глаза закрылись, и ее сознание снова угасло.

Она снова проснулась и почувствовала, что часть ее маны