Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Не надо… – одними губами прошептала Карина.
Когда неделю назад Томара заставила ее систематизировать все материалы по лечению Мири и сделать статью («разумеется, дорогая, опубликуем без указания твоего имени»), у Карины сразу появилось предчувствие, что добром дело не кончится. Статью она выполнила в обезличенно-формальном стиле, тщательно избегая личных местоимений, но у нее все равно осталось ощущение, что она выставляет себя под лучом прожектора на ночной площади, забитой народом. И сейчас, похоже, прожектор светил на нее, ослепляя и заставляя впадать в оцепенение.
– Разговоры об особых способностях нашей Кары по отделению ходят давно, – безжалостно продолжала Томара. – В общем-то, большинству о них давно прекрасно известно. Для тех же, кто не вслушивался, подтверждаю: большая часть слухов верна. У Кары особые способности первой категории… – кто-то в другом конце комнаты присвистнул, но остальные хранили молчание. – … но не в них дело. Дополнительно она обладает двумя действительно полезными способностями: умением видеть вещи насквозь, буквально видеть, не в переносном смысле, а также может работать с веществом на молекулярном уровне. В частности, она умеет невооруженным взглядом отличать измененные ткани человеческого тела, например раковые, от нормальных…
Следующие пятнадцать минут Томара, включив проектор и демонстрируя на экране графики, снимки и результаты анализов, излагала историю лечения Мири. Карина то и дело ловила на себе изумленные взгляды врачей и старалась сжаться в как можно более незаметный комочек. Не помогало – уменьшаться до размеров бактерии или хотя бы мышки она не умела. Время, казалось, растягивалось и растягивалось до бесконечности, и если бы она могла начать подталкивать помигивающие цифры на часах пальцами, определенно бы этим занялась.
– …таким образом, – наконец закончила Томара, – можно констатировать, что в организме пациента достигнут необратимый регресс основных очагов опухоли и полностью ликвидированы все метастазы. Прогноз однозначно положительный, и, думаю, через пару недель пациента можно перевести на амбулаторное лечение. Еще через период-другой его организм восстановится настолько, что он сможет вернуться к нормальной жизни. У меня все, господа и дамы. Какие будут мнения?
Несколько секунд в комнате стояла мертвая тишина. Все взгляды устремились на Карину, и она обреченно прикрыла глаза. Интересно, назовут ее чудищем в глаза? Нет, они люди вежливые, подождут, пока она удалится…
Скрипнул отодвигаемый стул, и анестезиолог Ххараш поднялся на ноги. Не сказав ни слова, орк несколько раз звучно, насколько позволяли мягкие подушечки, хлопнул в ладоши. И тут словно прорвало плотину: все, кто присутствовал в ординаторской, один за другим вставали и принимались хлопать – сначала вразнобой, а потом все более и более упорядоченно. Карина тоже вскочила и стояла красная как рак, сжав кулаки и растерянно оглядываясь. Она совершенно не понимала, что должна делать. А аплодисменты все не стихали, и в конце концов она почувствовала, что слезы, наконец, прорывают тщательно возводимую плотину и катятся по щекам тонкими ручейками.
Томара подошла к ней и притянула за плечи.
– Ты у нас молодчина, Кара, – шепнула она. – Просто молодчина. Я ни секунды не сомневалась, что ты справишься.
И тут Карина уткнулась ей в плечо и откровенно заревела. В слезах излилось все: и тоска расставания, и радость от того, что Мири все-таки выздоровел, и напряжение, копившееся в ней все время, пока она устраивала сеансы, и благодарность окружающим людям, с большинством из которых она так и не успела толком познакомиться… Аплодисменты постепенно стихли, и присутствующие начали расходиться по своим делам, деликатно не замечая ее слез. Только старшая сестра Марина подошла к девушке и погладила ее по голове.
– Все уже, плакса, – заявила она в свой обычной чуть грубоватой манере. – Хватит слезы лить. Жаль, что ты уезжаешь. Тома, может, уговоришь ее остаться? Доучиться она и у нас сможет, верно?
– Уговаривала, Мара, – Томара вздохнула. – Не хочет. Домой рвется, словно золота там насыпано.
– Я вернусь! – шмыгнула носом девушка, отрываясь от ее плеча. Решение, ясное и четкое, родилось у нее словно вспышка молнии. – Я обязательно вернусь в следующем году. Томара, у вас ведь найдет место для интерна-второгодка, да?
– Для тебя обязательно найдется, – кивнула куратор. – И не только как для интерна. Кара, я хочу, чтобы ты знала: мы всегда тебе рады – в любом качестве. Мне тоже страшно жаль, что ты уезжаешь. Если бы все юные оболтусы относились к делу так же ответственно, как и ты… Ну вот, смотри, всю тушь себе размазала, причем мне на халат.
– Ничего, машина отстирает, – хмыкнула Марина. – Сейчас пришлю кого-нибудь из девочек с чистым. Ну ладно, пошла я. Дел, как всегда, невпроворот. Кара, как поедешь, забеги попрощаться.
Она вышла из ординаторской, и Томара с Кариной остались наедине.
– Ну, Кара, – печально сказала Томара, – давай итоги подводить. Отчет по итогам интернатуры я уже отправила в университет Масарии, оценки, разумеется, наивысшие и за практику, и за теорию, ты в копии, посмотришь на досуге. Статью твою я еще подработаю и отправлю в «Современную хирургию». Выйдет, вероятно, в середине лета. А ты уже, я вижу, с вещами, значит, с квартиры съехала. Когда самолет?
– В три, – сообщила Карина. – За мной Саматта… он мой опекун, в десять на такси заедет, и мы вместе поедем.
– В три? – Томара наморщила лоб. – Знаешь что, я, пожалуй, тебя провожу. Обход я закончить успею, плановых операций и лекций нет, так что съезжу с тобой. Совмещу приятное с полезным – сто лет аэропорт не видела, а его, говорят, перестроили. Посмотрю заодно, что новенького. Не против?
– Нет! – затрясла головой Карина. – Конечно, не против. Госпожа Томара, а можно я с тобой на обход в последний раз схожу?
– Нужно! – решительно отрезала куратор. – Последний день – не повод расслабляться. И, кстати, Кара, давай-ка без формальностей. Я больше тебе не куратор, так что отпала необходимость. Беги в комнату отдыха, приведи себя в порядок и возвращайся. Косметичка у тебя далеко? Могу своей поделиться.
– Не надо, – качнула головой Карина. – Не люблю краситься. Да и не умею. Сегодня вот только к торжественному моменту готовилась. Даже хорошо, что размазалось, сейчас всю смою, и нормально…
Эхира, как и обещала, позвонила ровно в десять. В последний раз помахав в вестибюле вышедшим проводить ее нескольким медсестрам и врачам, Карина вместе с Томарой вышла на стоянку и недоуменно замерла. Желтых такси поблизости не наблюдалось, зато прямо перед входом стоял небольшой красный автомобиль – «зарахито-муссон», насколько она разбиралась в
