Она снова опустилась на бревно, глядя в пространство. Шесть человек молча ожидали ее слов. Эти «дети», по сути, были старше, чем казались, и в главном они были правы.

Действительно, нужно время, чтобы добраться до Эйдиндрила, а тем более — чтобы собрать войска и остановить этих убийц. Сколько людей погибнет, пока Высший Совет примет нужное решение? Она должна была сейчас забыть о своих чувствах и действовать как Мать-Исповедница, тщательно взвесив, сколько человек может погибнуть и сколько жизней можно сберечь при том или ином решении.

Она повернулась к Чандалену и сказала на его языке:

— Мы должны помочь им.

— Мать-Исповедница, это — глупые дети, — ответил Чандален. — Они погибнут сами и погубят нас, если мы с ними свяжемся. Они все равно умрут, но ты не попадешь в Эйдиндрил, если ты останешься с ними.

— Чандален, эти мальчики похожи на людей Тины, — возразила Кэлен. — Они преследуют своих джакопо. И если мы им не поможем, то много людей погибнет, как погибли те, кого мы видели в городе.

Тут вмешался Приндин:

— Мать-Исповедница, мы поступим, как ты желаешь, но помочь этим детям нельзя. Нас всего четверо.

Тоссидин кивнул:

— А самое главное — тогда ты не сможешь добиться своей цели, ты не попадешь в Эйдиндрил. Разве это не важно?

— Важно, конечно, — согласилась она. — Но что, если бы те, кто убил всех жителей города, собирались напасть после этого на Племя Тины? Разве вы не захотели бы, чтобы я помогла, если бы речь шла о вашем народе?

Все трое — Чандален, Приндин и Тоссидин — умолкли. Они думали над ее словами, иногда поглядывая на трех командиров, которые тоже стояли молча.

— Что бы вы сделали, если бы вам нужно было разгромить врага? — спросила Кэлен, обращаясь ко всем троим своим спутникам.

Снова заговорил Тоссидин:

— Их слишком много. Это невозможно.

Чандален сердито ударил его по плечу.

— Мы — воины народа Тины! Мы — лучшие воины, чем те, за горой, которые ездят в повозках и убивают женщин. Или ты считаешь, что мы им уступаем?

— Но все же, — заметил Приндин, —мы знаем, что действовать так, как хотят эти мальчики, — значит погибнуть зря. Должно быть другое решение.

Чандален улыбнулся:

— Это правда. Духи учили таким вещам моего деда. Он же научил этому отца, а отец — меня. Дело тут не в числе воинов. Мы лучше этих ребят знаем, что надо делать. И ты сама, — он посмотрел в глаза Кэлен, — лучше их знаешь дело. Ты знаешь, что нельзя драться так, как этого хочет враг. А эти так и хотят поступить.

Кэлен улыбнулась и кивнула:

— Может быть, мы и поможем этим ребятам защитить невинных людей.

Она повернулась к капитану Райану, который молча наблюдал за беседой на непонятном ему языке.

— Хорошо, командир, мы будем с ними сражаться.

Он схватил ее за плечи.

— Благодарю тебя, Мать-Исповедница! — И тут же отдернул руки, поняв, кого он коснулся. — Вот увидишь, все получится хорошо. Мы обрушимся на них, застанем их врасплох и разобьем!

— Застигнете их врасплох, вот как?! — Кэлен схватила его за воротник. — А ты знаешь, что у них есть волшебник, болван ты этакий? — Она отпустила его или, скорее, оттолкнула. — Ты ведь был в Эбиниссии. Разве ты не заметил отверстия, которое неизвестно откуда возникло в стене?

— Я… наверное, не обратил внимания. Я видел… только мертвых. — В глазах его появился страх, точно он и сейчас видел мертвые тела. — Они лежали везде.

Она немного остыла, видя его боль и горе.

— Я понимаю: это были твои друзья и близкие, — продолжала Кэлен. — Я понимаю, почему ты не заметил того, о чем я говорю. Но это не оправдание для воина. Воин должен замечать все. Иначе он погибнет. Я показала тебе, как твоя невнимательность могла погубить тебя.

Он смущенно кивнул:

— Да, Мать-Исповедница.

— Хотите ли вы уничтожить тех, кто разрушил Эбиниссию? — спросила она. Все трое ответили, что хотят именно этого. — Тогда я принимаю командование над вами! Если вы хотите остановить врага, вы должны повиноваться мне, а также Чандалену, Приндину и Тоссидину. Ты, командир, говоришь о военном искусстве, но в нашем случае речь идет не об этом, а о том, как надо убивать врагов. В этом мы и хотим вам помочь. Если же вы хотите воевать по вашим правилам, то мы немедленно уйдем отсюда, а вы добьетесь только того, что вас всех перебьют.

Капитан Райан и два его помощника опустились на колени.

— Мать-Исповедница, — Райан посмотрел ей в глаза, — для меня великая честь служить под твоим началом. Моя жизнь, как и жизни моих людей, принадлежат тебе. Если ты знаешь, как остановить убийц, то мы сделаем все, что ты считаешь нужным.

— Это не военная игра, командир, — сказала Кэлен. — Чтобы мы могли победить, каждый воин должен четко выполнять приказы. Каждый, кто не выполняет приказов, помогает врагу, а это — измена. Если вы хотите победить, вы должны повиноваться мне, даже если приказ вам не нравится. Это понятно?

— Да, Мать-Исповедница.

Она посмотрела на его помощников:

— А вам?

— Для меня честь служить под твоим началом, Мать-Исповедница, — ответил один из них.

— Как и для меня, Мать-Исповедница, — заверил другой.

Кэлен жестом велела им встать.

— Я должна попасть в Эйдиндрил. Это крайне важно. Но я помогу вам начать дело. Я смогу побыть здесь с вами дня два, и мы поможем вам начать убивать ваших врагов, но потом нам надо будет снова отправляться в дорогу.

— Мать-Исповедница, а как же быть с волшебником?

— Оставь его мне, — ответила Кэлен. — Ты понял? Он мой. Я сама им займусь.

— Хорошо. С чего нам следует начать?

— С того, что вы достанете мне лошадь.

Чандален подскочил к ней и схватил ее за руку.

— Зачем тебе нужна лошадь? — спросил он подозрительно.

Она вырвала руку и сказала, обращаясь ко всем шестерым воинам:

— Понимаете ли вы, что я должна сделать? Я должна сделать выбор, как то и надлежит Матери-Исповеднице. Мне предстоит поднять на войну все Срединные Земли. И я не могу сделать это с чужих слов.

— Какие доказательства тебе еще нужны? — зло спросил Чандален. — Разве ты не видела, что они натворили в городе?

— Пусть я это видела, но я должна знать причины. Я не могу просто так объявить войну. Я должна знать, что они за люди и зачем воюют. — Была у Кэлен и еще одна, более важная причина, но об этом она пока не хотела говорить.