их гарнизонами укрепленных городов. Испанцы, имея две бомбарды, осадили город Прато. Одна бомбарда разорвалась, вторая пробила в крепостной стене брешь в 4 м шириной и 2 м высотой. Испанские аркебузеры, подойдя вплотную к пролому, своим огнем отогнали ее защитников, что дало возможность штурмовать стену. Город Прато был взят. Это явилось концом Флорентийской республики и ее милиции. Следовательно, результаты практической деятельности флорентийского теоретика оказались неудовлетворительными.

По мнению Дельбрюка, в этой деятельности Макиавелли одной из его главных ошибок было то, что он, изучая римское военное дело, не понял решающего момента – римской дисциплины, основанной на применении центурионом для наказания солдата виноградной лозы. Вторая его ошибка заключалась в том, что в то время для создания народной армии (милиции) не было соответствующего государственного устройства.

Невысокая боеспособность флорентийской милиции определялась не отсутствием палочной дисциплины и соответствующего государственного устройства, а тем, что буржуазия итальянских городов была еще слаба, чтобы бороться с королевской властью. Новые буржуазные отношения представляли собой только первые ростки, неспособные еше создать прочное буржуазное государство и боеспособную военную организацию. Войны итальянских республик за господство в Италии и итальянские войны за раздел Италии и сохранение ее раздробленности необходимо рассматривать на основе изучения расстановки и соотношения классовых сил внутри страны и за ее пределами. Вот этого действительно решающего момента Дельбрюк не понял, хотя свою историю военного искусства он пытался писать в «рамках политической истории».

Макиавелли, по словам Дельбрюка, не только неудачный практик строительства вооруженной организации, но доктринер: «местами он проявляет поразительное отсутствие критического отношения» и допускает большое количество ошибок, в частности, неверно описывает вооружение и построение швейцарцев. Его искажения «происходят от его отвращения к наемничеству и от его странного, надуманного подразделения народов – на вооруженных и невооруженных»[360]. В то же время немецкий военный историк не потрудился показать содержание трактака Макиавелли и выявить его роль в развитии военно-теоретической мысли.

Итальянский теоретик XVI в. писал не историю военного искусства, а, по его замыслу, теоретический трактат для руководства в практической деятельности. Следует также учесть и способ изложения – диалог, где нет исторического повествования, а в литературной форме дается теория со ссылками на исторические и современные примеры, которые должны наглядно подтверждать высказывания автора. Трактат рекомендует наилучшие для XVI в., по мнению итальянского теоретика, способы создания вооруженной организации и методы ведения войны и боя. С этой точки зрения и надо его оценивать.

Теоретик XVI в. за образец для современной ему военной организации взял древних римлян и отчасти греков. Но он не рекомендовал вводить полную реставрацию древнеримской военной организации, так как до некоторой степени учитывал конкретную обстановку Флорентийской республики, современную ему боевую практику и новое оружие. В этом прежде всего и заключается ценность трактата. Немало в нем и весьма поучительных моментов, вытекающих из понимания общего характера вооруженной борьбы.

Следует также отметить, что Макиавелли недооценивал артиллерию и ручное огнестрельное оружие, не представлял себе перспектив его развития и того влияния, которое оно оказывало на военное искусство. Он смотрел на новое оружие как на неизбежное зло, для уменьшения потерь от которого приходилось изыскивать различные приемы.

Итальянский теоретик «предпочел бы не стрелять из пушек», но «во избежание упреков ввиду большой славы артиллерии» он говорит об ее использовании. Ручное оружие, по его мнению, способно только производить большой грохот. Поэтому в трактате слишком незначительное внимание уделяется действиям мушкетеров.

Дельбрюк пишет о том, что в труде Макиавелли «принципы стратегии сокрушения и стратегии измора изложены параллельно, но не согласованно»[361]. Дело в том, что итальянский теоретик все свое внимание сосредоточивает на вопросах создания вооруженной организации, обучения «войск и построения боевого порядка и очень кратко говорит о способах ведения боя и обороны крепостей, т. е. он исследует организационные и тактические вопросы. О способах ведения войны в целом Макиавелли делает всего несколько попутных практических замечаний, которые не дают оснований говорить о каких-либо принципах стратегии.

Внутреннее и внешнее политическое положение Флорентийской республики заставляло думать лишь о ее обороне. Поэтому все рассуждения в трактате, в том числе и исследование тактических вопросов, пронизаны оборонительными тенденциями. Макиавелли подробно говорит об организации марша, а затем все внимание сосредоточивает на построении боевого порядка для оборонительного боя и на вопросах маневрирования в ходе его. Основы наступательного боя в трактате не исследуются. Для исследования такого боя еще не было социально-экономических, политических и военно-технических предпосылок.

Дельбрюк правильно отметил, что новые средства войны открыли перед обороной новые возможности и повысили силу наступления. Вот этого Макиавелли и не понимал. Это ограничило его исследование военного искусства XVI в. Но ведь и развитие шло в направлении увеличения преимуществ обороны перед наступлением в связи с техническим несовершенством нового оружия. Трудно по этому вопросу предъявлять какие-либо особые претензии к итальянскому теоретику. Его трактат, безусловно, соответствует уровню военной науки того времени.

* * *

Разложение феодализма, развитие товарного производства и возросшая роль денег в XVI в. расширили в Западной Европе базу наемничества. Увеличивались контингенты наемщиков, возрастала и потребность в них. Крупные централизованные феодально-абсолютистские государства непрерывно увеличивали количество наемников в своих армиях, постепенно превращавшихся в наемные армии.

Наемники были профессиональными солдатами по способу добывания средств существования. Но это не определяло уровень их военной подготовки, который не мог быть высоким. Короткие сроки службы (от трех до десяти месяцев) для непосредственной боевой деятельности не способствовали организации обучения, хотя обучение становилось необходимым условием успешных боевых действий. Кустарное обучение рубке мечом, удару копьем, взмаху алебардой и тому подобные «специальности» не могли исчерпать объем знаний и навыков, необходимых солдату. Требовалось обучение действиям в строю в составе подразделений и частей, а для этого нужны были длительные сроки службы. Назревала потребность в создании постоянных регулярных армий.

В Западной Европе возник своеобразный рынок наемничества, поставлявший необходимое количество солдат тому, кому они требовались. Складывание наций определяло национальные районы этого рынка, национальные объединения наемников и особенности их боевых качеств. Между наемниками существовала своего рода конкуренция. Коронованные наниматели часто пользовались этой конкуренцией для того, чтобы сорвать планы противника. В XVI в. войска феодально-абсолютистских государств базировались на национальные «рынки» наемников (итальянцев, швейцарцев, немцев, испанцев и других), следствием чего явился многонациональный состав этих войск. Однако наемники, как правило, входили в войско в виде национальной корпорации, что наблюдалось в итальянских войнах.

Наемные войска становились основной вооруженной силой феодально-абсолютистских государств. Разные виды военной феодальной организации постепенно отмирали и вытеснялись наемниками. Наиболее живучими они были в коннице. Однако появились рейтары, представлявшие собой наемную кавалерию. Особенность наемных армий XVI в. состояла в