Ее жизнь больше не была пустой и серой. Это был праздник цветов, как на картинах Гейнсборо. Но, как и на них, он был нереальным, хаотичным и, возможно, даже бесполезным. Фрукты готовы были засохнуть, а цветы увять. Разве это не похоже на ее жизнь? Настоящее цветение, которым никто не насладится, пока не завянет Джан.

– Вот он, Голливуд, – опять пробормотала она и пошла к своей машине.

«Господи, когда это кончится?!», – простонала про себя Шарлин. Пора было вставать и вылезать из теплой постели. Она заставила себя вскочить и начать собирать одежду, чтобы пойти в ванную и привести себя в порядок. Девушка так устала и было так трудно не сердиться на спящего с раздражающе ангельским, мирным видом Дина.

«А у меня воинственный вид», – подумала Шарлин, похлопав Кловера, который поднял голову, фыркнул и отвернулся. Все собаки спали на кровати. Кошка и Дин тоже. Лишь Шарлин не могла спать. Ей снились сплошные кошмары, они начинались сразу, как только девушка закрывала глаза, и продолжались всю ночь.

Шарлин все еще боялась. Ей продолжали сниться убийство отца и приход полиции за ней и Дином. Она волновалась из-за страха забыть свой текст или потерять работу. Она беспокоилась по поводу дурацкого альбома, о своем глупом виде, когда он выйдет. Но больше всего она тревожилась из-за мамы. Шарлин еще ничего не сказала о ней Дину. Смешно, но она молилась и молилась, чтобы опять быть со своей мачехой, помочь Дину и снова жить всем вместе, в безопасности и спокойствии.

«Будь осторожна относительно того, за что молишься», – сказала себе Шарлин, смотрясь в зеркало. Выглядела она ужасно. Бессонные ночи оставили следы на лице, а девушка знала, что камера безжалостна. Было бы хорошо поговорить с Джан, и она пыталась обо всем рассказать ей, но смутилась. Шарлин едва не заплакала, но это еще хуже сказалось бы на лице. Девушка наполнила раковину ледяной водой, глубоко вдохнула и окунула лицо.

Ощущение было ужасное. Как смерть в ледяном озере. Но процедура снимет мешки под глазами, уберет одутловатость, вернет коже натуральный бледный цвет. Шарлин быстро сосчитала до пятидесяти, затем подняла голову и глотнула воздуха.

Этого было недостаточно, поэтому девушка взяла два подносика со льдом, бросила кубики в раковину и помешала там рукой. Боже, как холодно! Хотя Шарлин очень не хотелось, но она опять посмотрела на себя в зеркало и поняла, что нужно повторить пытку. Господи, она выглядела старухой. Лет на тридцать!

Девушка снова погрузила лицо в ледяную воду. Она пыталась отвлечь себя от мыслей о Флоре Ли. О Боже, зачем она пьет? Потому что была одинока, и Шарлин знала это. Если папа чему-то научил ее, так это ненависти к пьянству. Флора Ли оставила их с папой, не работала, чтобы помочь им, не пыталась найти их. Она просто пила.

Это ранило Шарлин в самое сердце. И не только за себя, но и за Дина. Дин был ребенком Флоры Ли. Как она могла бросить его и ни разу ничем ему не помочь? И хотя Дин был глуповат, но Шарлин знала, что он тоже думал об этом.

Девушка подняла голову из ледяной воды и вспомнила. Господи, ведь сегодня она не снимается! Сегодня у нее один из редких выходных дней. И еще сегодня ей нужно сделать кое-что для Доуба! Лицо Шарлин горело и покалывало. Процедура с холодной водой оказалась напрасной!

Со всеми этими тревогами о маме, полиции и шоу девушка едва не забыла о Доубе. Когда ты телевизионная звезда, тебе не очень-то легко найти свободное время. К счастью, выдался такой день, как сегодня. Шарлин велела Дину не говорить никому, куда она поехала.

Теперь девушка быстро оделась. Шофер подогнал ее машину вовремя. Шарлин заказала этот зеленый «плимут-седан» не на студии, а в агентстве автообслуживания. Перед тем как выйти через черный ход, Шарлин еще раз взглянула на себя в зеркало. Все в порядке. Длинный черный парик, огромные солнцезащитные очки, просторный плащ, позаимствованный в гардеробе Май, под ним два толстых свитера, чтобы создать видимость полной фигуры, мешковатые брюки Дина. Отлично. Даже брат не узнал бы ее.

– В центр, – велела Шарлин шоферу, сев в машину и заметила его взгляд в зеркале заднего обзора. Она прочитала адрес, который прислал ей Доуб.

– Вы работаете у нее? – спросил шофер, отъезжая. Вопрос удивил девушку.

– У кого?

– У Шарлин Смит. Вы ведь вышли из ее дома, верно? Какая она? Девушка немного успокоилась и улыбнулась.

– Да. Она прекрасный человек.

«И это правда, Господи, – сказала Шарлин Богу. – Я работаю на себя, на Дина и, возможно, на маму. И я прекрасный человек».

Но она вдруг поняла, что не изменила свой голос, и решила замолчать. Девушка не знала, кто сейчас мог следить за ней или преследовать ее. Она просто молилась, чтобы Доуб не вовлек ее в неприятности. Потому что теперь она нужна не только Дину, но и маме. По крайней мере, на некоторое время. Шарлин уже дала ей денег, чтобы поехать зарегистрироваться в школе парикмахеров и чтобы купить приличную одежду. Теперь она не могла позволить себе попасть в беду из-за Доуба.

Прибыв на место, Шарлин пошла по направлению к аукционному залу, следуя указаниям, которые ей пробубнил человек за конторкой. Он даже не взглянул на нее. Быстро осмотрев вестибюль, Шарлин с облегчением поняла, что репортеров здесь нет. Впрочем, они наверняка вертелись где-то рядом, стоило только выйти из дома. Маскировка сработала. Ни один из газетчиков, расположившихся лагерем вокруг ее дома, не последовал за ней.

Шарлин вошла в заполненный людьми аукционный зал и сразу окунулась в шум и суматоху. Следуя инструкции Доуба, девушка зарегистрировалась под вымышленным именем, хотя не знала, правильно это или нет. Женщина протянула Шарлин лист бумаги с правилами назначения цен и каталог с описаниями лотов. «Лот, – смущенно подумала Шарлин, – это имущество». Доуб хотел, чтобы она приобрела ему имущество, правильно? Девушка нашла свободное место в последнем ряду и стала ждать нужного номера. По ходу дела она пробежала глазами буклет, разыскивая лот 604. Шарлин должна знать, зачем пришла. Просмотрев весь каталог толщиной в дюйм, Шарлин почувствовала, как быстро забилось ее сердце. Чего она выторговывала? Это была не земля. Здесь все называли «лотами» и продавали самые разнообразные вещи.

Вдруг она покупает что-то незаконное? Шарлин любила Доуба, но знала, что он не совсем честен в бизнесе. И все же девушка доверяла ему. Доверяла по-настоящему. Если Доуб говорил, что ей не о чем волноваться, она ему верила, но нервничала.

Наркотики? Нет, на Доуба не похоже. Он был истинным христианином и никогда бы не ввязался в это. Тогда что? «О Господи!» – молила Шарлин. Пот выступил у нее на лбу и на верхней губе. Она не переставала думать об этом деле, когда еще не выходила из дома.

«Меня могут арестовать?» – подумала Шарлин, глядя на охранников в униформе. Это было бы ужасно. Они раскопают все: и Техас, и Дина, и ее, и папу. Паника сковала девушке горло, поэтому она опять стала молиться, как делала всегда, когда боялась.