При упоминании о том, что она оказалась замужней, д’Артаньянне на шутку приуныл – его взбудораженная фантазия (свойственная гасконцам, надополагать, в компенсацию за отсутствие в карманах презренного, но стольнеобходимого металла) уже начала было рисовать картины одна заманчивее другой…

Впрочем, дела определенно обстояли не так мрачно. Отд’Артаньяна не укрылась та чуточку презрительная, исполненная скуки гримаска, скоторой молодая красавица упомянула о законном супруге. А потому он вновьвоспрянул душой и с галантной улыбкой поведал:

– Ваш муж?! Сударыня, вы показались мне настолько юной,что я и предполагать не мог о таком вот обстоятельстве… Вы так очаровательны июны, клянусь честью рода д’Артаньянов – именно это имя я ношу, – что я иподумать не мог…

Наливая ему вина, очаровательная хозяйка призналась с милойгримаской:

– Сударь, юность мужская и женская – разные вещи… Еслимужчина может пребывать в холостом состоянии хоть до седых волос, то нашейсестре, увы, приходится гораздо раньше устраивать жизнь… Надобно вам знать: я,хоть и занимаюсь подобным ремеслом, но родилась не горожанкой, а настоящеймадемуазелью и происхожу из довольно древнего рода в Нормандии…

– Вот она, разгадка! – воскликнул д’Артаньян, какзаправский волокита. – С первого же мига, как я вас увидел, я сказал себе,что дело тут нечисто: юная дама, обладающая такой красотой и статью, просто неимеет права оказаться обычной буржуазкой…

Услышав, что ее титуловали «дамой», молодая особа потупиласьот удовольствия, кончики ее ушек порозовели:

– Ваша проницательность делает вам честь, шевальед’Артаньян… Увы, наш дом пришел в совершеннейший упадок, и, как ни печально вэтом признаваться, причиной стало предосудительное поведение моей матушки.Случилось так, что она влюбилась в одного дворянина из их соседства, и он в неетакже, и, что гораздо хуже, они стали искать тех встреч, что способны вызватьроковые последствия, если охваченные страстью особы состоят в законном браке…Отец мой, застигнув однажды соперника в собственном доме, проткнул его шпагой,и это убийство разорило оба дома, зажиточных прежде. Они пустили на ветер своедостояние, одни – стремясь покарать моего отца, другие, то есть нашафамилия, – защищаясь. И суды, и наемники проглотили все, что нашлось всундуках и кошельках…

– Что ж, это мне знакомо, – сочувственно сказалд’Артаньян. – Такие истории – не привилегия одной Нормандии, в Беарнеслучалось нечто подобное… И чем же все кончилось?

– В конце концов мой отец, собрав последние средства,выкупил себе помилование у правосудия, а также принял меры, чтобы избавить себяот мстителей. Мою матушку он заточил в монастырь и сам взялся за воспитаниедетей. А нас у него было восемь: три мальчика и пять девочек. Мальчики недолгоего обременяли – едва они вошли в возраст, батюшка отправил их на военнуюслужбу. Нас, девушек, он сначала рассчитывал также раскидать по монастырям.Однако… – и молодая хозяйка улыбнулась так лукаво и многозначительно, чтофантазии д’Артаньяна достигли высшей точки, – однако мы, должно быть,череcчур уж любили мирскую жизнь со всеми ее радостями… Ни одна из нас непожелала вступить в монастырь. Отец, немало этим раздосадованный, выдал насзамуж за первых встречных. Не имея состояния, не станешь придирчиво выбиратьзятьев, будешь счастлив принять тех, что замаячат на горизонте… Одна моя сестратеперь замужем за бедным дворянином, он соблюдает обычно пост длиной в полгодаи заставляет следовать этому жену – вовсе не из набожности и не по какой-тозаповеди церкви, а потому, что есть ему не на что. Другая стала супругой одногокрючкотвора, исполняющего в суде в наших местах ремесло адвоката и прокурора…

– Ну, должно быть, она не самая несчастная изсестер? – усмехнулся д’Артаньян. – Люди такого сорта обычно неплохоустраиваются за счет других, я о судейских крючкотворах…

– Вы совершенно правы, шевалье, несмотря на молодость,вы прекрасно знаете жизнь (д’Артаньян при этих ее словах сделал значительноелицо и гордо подбоченился). Пожалуй, эта моя сестра – самая из насблагополучная… Две других моих сестры устроились ни так и ни этак – живут ихмужья не блестяще, но, по крайней мере, дело не доходит до полугодовых постов…

– И как же обстояло с вами, очаровательная…

– Луиза, – сказала она с обворожительнойулыбкой. – Так звучит имя, данное мне при крещении.

– Должен сказать, что оно великолепно, – сказалд’Артаньян, уже освоившийся в ее обществе. – И как же обстояло с вами,очаровательная Луиза?

– Откровенно говоря, мне трудно судить о своейучасти, – сообщила Луиза с кокетливой улыбкой. – С одной стороны, яполучила в мужья, во-первых, дворянина, пусть и захудалого, во-вторых,обладателя некоторых средств. Муж мой, дослужившись до лейтенанта пехоты,сменил ремесло и занялся сдачей внаем меблированных комнат, а нынче вот иоткрывает кабаре, то есть винный ресторанчик… С другой же… – и она одарилагасконца откровенным взглядом. – Столь хороший знаток жизни, как вы,несомненно понимает, как должна себя чувствовать молодая женщина, наделеннаямужем старше ее на добрую четверть века, к тому же добрых шесть дней в неделюпроводящего в деловых разъездах…

«Черт меня раздери! – подумал д’Артаньян. –Преисподняя и все ее дьяволы! Неужели мои фантазии не столь уж беспочвенны иоторваны от реальности?! Когда женщина так играет улыбкой и глазками…»

– Вам, должно быть, невыносимо скучно живется,Луиза, – сказал он с насквозь эгоистическим сочувствием.

– Вы и представить себе не можете, шевалье д’Артаньян…

– Вдвойне жаль, что я не смогу у вас поселиться… Нехочу быть самонадеянным, но питаю надежды, что мне удалось бы скрасить вашускуку рассказами о великолепном Беарне… – Выпитое вино и благосклонныевзгляды хозяйки придали ему дерзости, и он продолжал решительно: – И, бытьможет, служить вашим кавалером в прогулках по этому городу, чьидостопримечательности заслуживают долгого осмотра…

– Дорогой шевалье, – решительно сказалаЛуиза. – Сейчас, когда мы так мило и умно побеседовали и, кажется, узналидруг друга поближе, я не вижу для этих апартаментов иного жильца, кроме вас.

– Но мои стесненные средства…

– Забудьте об этом, шевалье! Дайте мне за комнатыстолько, сколько сами пожелаете… а то и совсем ничего можете не платить. Неудручайтесь платой, право. Заплатите мне сполна, когда составите себе состояние– я убеждена, что это с вами случится гораздо быстрее, чем вы думаете. Стольумный и храбрый дворянин, как вы, очень быстро выдвинется в Париже. В нашемроду никогда не было, слава богу, ни ведьм, ни гадалок, но я уже убедилась, чтопредначертанные мною гороскопы всегда сбываются…

– Я очарован столь доброй любезностью, – сказалд’Артаньян уже из приличия ради. – И все же…

– Д’Артаньян, д’Артаньян! – шутливо погрозила емупальчиком очаровательная Луиза. – Разводя подобные церемонии, вы изменяетевашей родине! Неужели существуют гасконцы, которые, будучи на вашем месте, небыли бы счастливы воспользоваться столь доброй фортуной?! Или вы лишьпритворяетесь гасконцем?